Ее профиль в соцсети сбивает с толку. Растет эхеверия, цветет рождественник; радует настурция, и пчелы жужжат в базилике; тут – археологические раскопки, здесь – после театральной премьеры; опять театр, и снова – в театр, – и вскоре рискованный спуск в пещеры, и где-то шоу с огнем, и посадка деревьев волонтером. На днях валяла из шерсти Лисенка, пожалуйте, – брошь! Вот приползли три милейшие улитки, – улицами города, на Пешеходную. Еще она крестиком, как кот Матроскин, вышивает и, предположу, поет, аккомпанируя себе на гитаре. Конечно, я утрирую. Конечно, во всей этой пестрой разноликости есть нечто стабильное, постоянное, что очерчивает основное амплуа. Ее керамика, красная глина, черный шамот… Но и в этой главной истории такое все разное, с короткими комментариями «просто ваза»; или «странные миски», «тяжеленькие миски, такие сложные, что аж простые»; «миска для пряников…, а еще об нее можно массировать ладошки»; «просто графин», но в технике Сграффито. И много чего еще такого, от чего улыбаться и удивляться. Контрольным выстрелом в очарованного зрителя – «роспись ангобами по сырой глине». Как теперь не спросить у Гугла про ангобы?… Мне невыносимо жарко смотреть ее ночные видео у печи, в печи – тысячи градусов, в воздухе – под сорок, а ей – хоть бы хны, свежа, красива и решительно настроена на эксперименты. Ольга Кошель, керамист и художник, повелительница огня, с трогательной темной косой через плечо и взглядом ребенка, уверенного в том, что может все. Ольга, вы не спорите, вы согласны, вы подчеркиваете, что место женщины – у печи. Только вот печь у вас особенная. Тяжкий труд, пишут ваши поклонники, хотя, глядя на видео, что вы выкладываете, вместо слова «труд» мне хочется сказать «ритуал, магия», потом не пахнет. А все же спрошу – тяжкий? Тяжело бывает в начале пути, когда ты мало что умеешь, и где-то не хватает сил, как физических, так и моральных. Но со временем закаляется характер, сил и профессионализма становится больше. Всё это происходит незаметно. Да, мы видим готовый продукт, будь то вышивка, ткачество, резьба по дереву и так далее, и, конечно же, возникает ощущение магии. Но за кулисами стоит огромный труд, и это точно не ритуал и не магия. Что касается керамики, то работа с глиной лёгкой никогда не была. Это в первую очередь ремесло, физика и химия процесса, геометрия форм, чувство цвета, много практики и нарабатывания мастерства, логика и порядок действий. Психическое состояние, настроение, терпение так же играет важную роль, как и в любой работе. Любой труд – это нелегко, но со временем тяжести перестаешь замечать. Кстати, для вас, или, с вашей точки зрения, ремесло переходит в искусство, или, напротив, искусство становится ремеслом со временем? А может, есть третий вариант? Несомненно, вначале стоит ремесло, знания технологии и умение применить эти знания на практике. И применить удачно. Уже потом идёт искусство (ну, или не идёт)). И да, есть третий вариант, это когда ремесло, наука и культура сливаются воедино. Наверное, это и есть цель, наверное, это и есть...
Далее145 лет. КИШИНЕВ ЧИТАЮЩИЙ
Молдавская столица считается не самым книжным городом Европы. Мы не штурмуем книжные ярмарки как это происходит в Бухаресте и Лондоне, не особо ходим на презентации новых бестсселлеров. Но в наших книжных магазинах по-прежнему многолюдно, да и в библиотеках хватает читателей. И это несмотря на то, что интернет переполнен бесплатными электронными и аудио- «буками». Бумажная книга продолжает быть мостом, соединяющим страны и континенты, языки и народы. Кишиневским традициям книгочтения, конечно же, гораздо больше, чем 145 лет ( но об этой цифре чуть позже). Приличными домашними библиотеками в самом начале 19-го века могли похвастать жившие в Кишинёве крупные бояре и чиновники, ученые и церковные иерархи. В 1813 году местная духовная семинария обзавелась собственным книгохранилищем. Через пару лет с подачи Кишинёвско-Хотинского митрополита Гавриила Бонулеску-Бодони в типографии епархии стали печататься первые книги на территории Бессарабии. Наряду с именем его Высокопреосвященства к истории книжного просветительства Кишинёва причастны ещё несколько ярких, но к сожалению, забытых сегодня, одаренных личностей. Они достойны того, чтобы о них знали и помнили потомки: не только профессионалы-библиотекари, но и все, кто любит ценит историю. ПЁТР МАНЕГА С начала 20-х годов 19 -го века Кишинёв стремительно преображался, менялись не только улицы, но и люди. Город остро нуждался в собственной общественной библиотеке. Смею предположить, что немало сетовал на отсутствии таковой и высланный к тому времени в столицу Бессарабии опальный Александр Пушкин. Но своей первой библиотекой мы обязаны не ему, а кодификатору ( составителю законов) Петру Манега. В 1821 году, в статусе «иностранного специалиста», он был приглашён в Кишинев в подчинение генерала Инзова для разработки свода местных бессарабских законов (Уложения). То ли грек, то ли македонец по национальности, Манега родился в Валашском княжестве в 1782 году, в богатой семье, получил в Париже блестящее филологическое и юридическое образование. Не знающий русского и пишущий Гражданское Уложение на французском, он очень просил в помощники человека, одинаково хорошо знающего эти два языка. Пушкин, которого ещё в царскосельском лицее прозвали «Французом», по мнению Инзова, как никто другой подходил на эту должность (в апреле 1821 года И. Н. Инзов докладывал: «Пушкин, живя в одном со мной доме, ведет себя хорошо… Я занял его переводом на русский язык составленных по-французски молдавских законов»). Так что великий поэт, занимаясь переводами бессарабских законов, принял непосредственное участие в их подготовке. Ходатайство об открытии в крае общественной библиотеки доктор права Петр Манега направил в Министерство внутренних дел Российской империи в 1830 году, но циркуляр застрял где-то в бюрокрактических коридорах ведомства и первая публичная библиотека появилась у нас только через два года. Торжественное открытие состоялось 17 мая 1832 года. Пётр Манега ставший председателем Попечительского совета произнес речь на французском языке. Директором библиотеки был назначен Гавриил Билевич- эрудит, библиофил , учитель мужской гимназии №1, где расположилось учреждение. Будучи выпускником народного училища города Черновцы изучал религию историю географию латынь румынский немецкий и славянский языки и его кандидатура была вполне подходящей и логичной для того времени. Эталоном устройства кишинёвской библиотеки стала библиотека...
ДалееАлександр Палей: «В Америке мне снится запах кишинёвской сирени…»
Один из лучших пианистов мира всегда с гордостью рассказывает о стране, где родился, выучился и состоялся как артист. Несмотря на то, что сегодня Александр Палей много гастролирует и живет сразу в трёх городах- Нью-Йорке, Париже и Вильнюсе, он неизменно, практически каждый год приезжает на родину. «Выловить» Мэтра удаётся не каждому журналисту, но мне повезло и я выслушала его «кишиневскую» историю. В Кишинёве у меня всегда ёкает сердце! Здесь я родился и провел свои детство и юность в окружении самых любящих и дорогих мне людей. Это были счастливые годы на улице Щусева, 149, возле Мединститута. Нашего дома давно не существует, его уничтожило землетрясение 1977 года, но этот тёплый и уютный уголок Кишинева всегда будет жить в моем сердце. Конечно, город сегодня другой, изменились его облик и атмосфера, но он по прежнему утопает в зелени и радует ароматами акаций, лип и и каштанов! Такого, наверное, нет ни в одной столице мира, а я много где побывал… Моя семья оказалась в Кишинёве в 1945 году, сразу после окончания войны. Родители мамы, родом из белорусского Гомеля, вначале были эвакуированы в Казахстан. Затем после освобождения Молдавии, дедушку- очень хорошего бухгалтера, направили на работу в Кишинёв. Папа- коренной одессит, ушел на войну когда ему было всего 16. Вернувшись домой после победы он узнал, что всю его семью расстреляли, в память о родных ему не осталось даже фотографии. Отцу морально тяжело было оставаться в Одессе и он переехал жить в ближайший большой город – Кишинев. Родители познакомились в конце 40-х в первый их день учёбы в Медицинском институте ( В 1945 году в Кишинёв из эвакуации целиком переехал Второй Ленинградский Мед, с сильнейшей профессурой). 1 сентября первокурсник- папа, облаченный в гимнастёрку вошел в аудиторию, увидел маму, и спросил – можно сесть с вами рядом? С тех пор они никогда не расставались, это была настоящая, большая любовь, которую папа и мама пронесли через всю свою жизнь! Родители были врачами от Бога, многие в Кишинёве их очень хорошо знали. Папа и мама невероятно любили музыку, будучи медиками они постоянно сталкивались с человеческим горем и страданиями, поэтому музыка была для них своего рода отдушиной. Эта страсть передалась и мне. С малых лет, побывав у кого-то в гостях я научился играть на рояле, в четыре года уже ходил по пятам за родными, умоляя их купить инструмент. Родители много трудились , отец – участковым- терапевтом, мама –кардиологом в больнице Скорой помощи , работали жившие с нами бабушка и дедушка. Мы не были богачами, но и бедными нас назвать было трудно. И все же для нашей семьи, приобретение фортепиано, стоившего по тем временам каких-то то баснословных денег было очень большой и серьезной покупкой. Папа тогда предупредил меня: Саша, пианино-это не игрушка, если ты решил заниматься, отнесись к этому очень ответственно и серьезно. Я настолько проникся этим его наставлениям, что проводил за инструментом по 10-12 часов. Бабушке пришлось буквально выкидывать меня на улицу, чтобы я хоть немного отдыхал и дышал свежим воздухом. Отдельно хочется рассказать про мою бабушку – Анну Моисеевну. Она была человеком редкой эрудиции, выпускницей исторического факультета Санкт-Петербургского университета, одной из основательниц библиотеки имени Крупской. Заведовала читальным залом. Именно ей я обязан своим всесторонним образованием, любовью к чтению и живописи. Вообще, все члены семьи очень много занимались...
Далее