Из переписки: «Слушай…, если хотим спец эффектов, как прошлогодняя липа, тёмная, (ну, я просто помню, как ты хотела необычных вкусов), то я вот такой Саша-растеряша, и очень рад был, когда выяснилось, что я про целый бидон мёда забыл…Мне тут сначала сказали, что это не липа, а потом попробовали и сказали, тащи все! Я просто, когда в процессе, не сильно этим заморачиваюсь. Процесс главней. А потом – упс!…  Я каждой пчеле в глаза смотрю и могу забыть про бидон мёда. Смешно…» Саша Райляну для меня всегда был парнем одной из столичных интеллигентно-эпатажных тусовок. Знаете, есть такая прекрасная категория людей, «вечно молодых, вечно пьяных», и тут даже не вопрос, а был ли пьян, – это же состояние души мятежной, потому что  они – именно те, что видели ночь, что гуляли всю ночь до утра, прям по классику Цою, но в ритмах «Здубов». Хиппующие интеллектуалы, которые могли погрузиться в ночной спор о принципах мироздания, а на рассвете пойти искать куликов в плавнях какого-нибудь колдовского озера где-то на окраине Кагула. Почему, спросите, Кагула? Потому что наше знакомство началось еще тогда, на любимом фестивале «Лица друзей», куда из столицы ежегодно подтягивались разные, в том числе, крайне необычные люди. Я без иронии – с ними было куда интереснее, чем… Впрочем, я о Саше. Технарь. Если согласно букве диплома, технолог-машиностроитель. Работал в культовом «Черном слоне» – сначала техником сцены, затем звукорежиссером. Работал со «Здубами» – вокруг «Здубов» и «Слона» и наросла эта тусовка… Словом, мой мозг давно провел свою аналитическую работу по обработке характеристик Саши, наградил эпитетами и уложил сложившийся образ на полку с надписью «Богема». И вдруг, Саша – пчеловод. Конечно-конечно, я понимаю, что многие из нас способны еще и не на те кульбиты, но…  Саша – и пчелы?!– не то, что удалось принять сразу. Мозг сопротивлялся. А вот мне понравилось. Особенно после того, как сняла первую пробу меда. Вот, знаете, иногда попадается просто мед. Мед и мед – ничего особенного. Полезно и сладко. Иногда – недомед. Подозрительный. Не той слезой тянется, жженым сахаром пахнет. А иногда – правильный мед. Душистый, вкусный и быстро заканчивается.  У Саши – правильный. Сколько друзей и знакомых подсели! Умеет он как-то договариваться со своими пчелами, чтобы те со всей своей пчелиной душой – к делу… И сам Саша, когда о своих пчелах говорит, елеем голос смазывает, насколько, конечно, он допускает елей. Мне вообще кажется, что, когда он в своем костюме пчеловода  слоняется над ульями, в окрестностях, где-то в зарослях акации, напевает Боб Марли, и в воздухе разливается всепоглощающая беспечность и нега. Да и сам Саша летает. Вместе с пчелами. На равных. По одним и тем же делам. Мне даже сон такой снился. – А если серьезно, то ты меняешься, когда заходит речь о пчелах. Сразу чувствуется благоговение и уважение к ним. Как давно ты «общаешься» с ними? Ты рассказывал как-то вскользь о том, что это твой дядя научил. А чему именно он тебя учил?  Когда? Как долго? Были ли...

Сегодня психология кажется едва ли не самой главной профессией. Ладно, утрирую! Но одной лишь ленты фейсбука достаточно для того, чтобы представить себе масштабы отрасли. Что спрос, что предложение – тут на равных. Одни хотят избавиться или приобрести, другие знают, как это лучше сделать. Как и от чего – варианты, кажется, неисчислимы. Вспоминаю еще не такое уж древнее прошлое: да, были психологи, но они жили какой-то своей, отдельной жизнью, принимая участие в особых случаях. Скажем,  составить психологический портрет убийцы или потенциального кандидата в спецслужбы. Школьный психолог мне вообще казался выдуманным персонажем, потому что статьи в педагогических журналах попадались, а вот живого специалиста не видела ни разу.   Татьяну Козман я узнала, пребывая уже в состоянии двукратного материнства. В лицее младшего сына психолог – очень важный человек. Без его консультации никакие радикальные шаги, как то принять или исключить, в принципе, не происходят, а истоки любого конфликта разбираются обязательно в ее кабинете, всегда наедине. Мне лично она открыла истины, казалось бы, совсем простые, но как же иногда к этой простоте нелегко прийти…  Татьяна до сих пор практикует как детский психолог, проходила обучение гештальт-терапии в работе со взрослыми, сейчас дистанционно проходит курсы детской нейропсихологии. Очень любит арт-техники, работает в песочной терапии. Недавно она создала свою технику – нейро-арт, этакий прием использования арт-техник для сохранения молодости головного мозга. Только в этом перечислении уже, мне кажется, можно немного растеряться. А что говорить обо всех существующих техниках и направлениях, которые предлагает современная психология? Этот разговор – попытка разобраться, и адресован он таким, как я, кто, условно говоря, явно нуждается, но не совсем понятно, в чем.      – Татьяна, сегодня  психолог почти, как адвокат в Америке – без него ни карьеры не сделать, ни подстраховаться в выборе пути. Как Вы считаете, что изменилось, и почему? – Такая тенденция отмечается в последние 5-7 лет. И она меня радует, не потому что у психологов стало больше клиентов , а, в первую очередь, потому что люди стали прислушиваться к себе, ищут экологичные способы обращения с собой и общения с окружающими: с детьми, супругом, с коллегами и т.д. Во-вторых, заинтересованы в улучшении качества своей жизни: как справляться со стрессом, с эмоциональным выгоранием, как совладать с импульсивностью и с эмоциями, как эффективно распределять время и силы, как раскрывать свои ресурсы и потенциалы. Люди стали придавать большое значение психологической составляющей жизни – эмоциям и чувствам, настроению, реакциям на хронический стресс, влиянию детских травм на успешность во взрослой жизни, поиску своей уникальности в условиях сильнейшей конкуренции и т.д. Темы, с которыми обращаются сейчас клиенты самые разнообразные, но чаще всего речь идет о панических атаках, депрессии, партнерских, детско-родительских отношениях. Кстати, увеличилось количество обращений родителей к детским психологам с запросами решить детские проблемы раньше, чем они «забетонируются» в психике и будут отрицательно влиять на будущее ребенка. – И в продолжение вопроса. Лично у меня хватает знакомых, которые получили или получают второе образование – именно на факультетах психологии. Это действительно от того, что так нуждается общество, так...

О Серджиу Цуркану можно рассказать, вообще-то, совсем просто. Он согревает, и делает счастливым.   «Замерзла? Возьми перец!» — поприветствовал как-то он меня, расставляя на своей оливкового цвета полке-лесенке горшочки с орегано, розмарином и прочими пряными красавцами. Да-да, на ярмарке EcoLocal, переворачивающей во многом привычные понятия, открывающей новые вкусы, перевоспитывающей в стиле эко, и  греются уже чаще не традиционными способами.  Через полчаса я все же метнулась к Серджиу, у которого на тарелочке лежали тонко нарезанные, всех цветов и оттенков, острые перцы, и, в свойственной мне манере, сначала делать, потом думать, схватила первый попавшийся кусочек и тут же убежала, закидывая дольку в рот. Серджиу попытался что-то сказать вдогонку, но было уже поздно, и он махнул рукой. Взгляды мужчин, что кучковались по той же надобности у зеленой полки-лесенки, с ужасом, и вместе с тем, с восторгом зависли на какое-то время на мне. А следующий час было жарко. Очень жарко. Очень-очень. Я вообще-то люблю острое – болгарским дедушкой тренирована с раннего детства, но это… Но это был один из самых острых перцев, что имеется в его коллекции, пояснил потом Серджиу.   А в коллекции – около двух сотен разновидностей, самых разных цветов, формы, вкуса и остроты. Перцы – особая страсть создателя EcoVazon, почти случайная, но основательно пустившая крепкие цепкие корни. В принципе, ей есть объяснение – кто ж откажется добровольно от кайфа? Наукой доказано, что острый перец стимулирует выработку эндорфина – гормона счастья. Поэтому сам хозяин перцев никогда не был мной замечен в дурном настроении, и, надо признать, публика у его полочек всегда улыбается. Даже если пришла вовсе не за перцем, а, скажем, за лемонграссом, который сам по себе – еще какой праздник! Но – нет,  перчёной радостью Серджиу очень любит угощать.    – Серджиу, я настолько привыкла, что на площадке у Кенфорда собираются люди, которые пришли в свою нынешнюю жизнь из других историй, что очень сильно удивлюсь, если вдруг сейчас узнаю, что ты – биолог. Или агроном. Или кто-то еще, но связанный изначально с растениями (я обратила внимание на твои многочисленные университеты – и понимаю, что есть несколько дипломов по менеджменту  и маркетингу, но, всё же, нуждаюсь в уточнениях). – Я родился и вырос в Кишинёве. И хотя специальность у меня экономическая – я изучал менеджмент, – связь с растениями прямая: закончил я наш Аграрный Университет, кстати, с отличием. Поэтому агротехника или, например, плодоводство для меня науки знакомые. Да и природа мне нравилась всегда – собирать разные травы в деревне, читать о растениях и их свойствах, – увлечения с детства. Будучи в последних классах школы, я даже занял первое место в олимпиаде по биологии в Кишинёве. И я серьезно подумывал поступать по специальности «генетика». И вот сейчас, проработав в совершенно других областях, я вернулся в ту среду, которая мне нравится, и произошло это спонтанно. – И все же, почему в многообразии растений ты выбираешь одни, а не другие? Почему, скажем, не капуста, а розмарины и орегано? – Почему розмарины и орегано? Всё...