Неожиданный Юрие Садовник-Орхеяну и его связь с авторами знаменитых мелодий и танца «Молдовеняска»

Неожиданный Юрие Садовник-Орхеяну и его связь с авторами знаменитых мелодий и танца «Молдовеняска»

Не раз замечал, что запланированная тема разговора со знаменитостью нередко срывается, но беседа от этого не становится неинтересной, даже наоборот, принимает неожиданный и замечательный оборот. Так случилось и на этот раз, когда договорился о встрече с живой легендой – не только Молдовы – Юрие Садовником, чтобы поговорить о его «Легенде», песни которой на протяжении 10 лет радовали слушателей и прославляли нашу страну во многих уголках мира. На мой дежурный вопрос, откуда в нем музыкальные страсть и талант, Юрие рассказал волнующую, пронзительную историю своего двоюродного деда Георгия Петровича Килимчука – ни много ни мало автора «народной» мелодии… «Молдовеняска». Вот знали вы об этом?! Я – нет. Впрочем, слово – Юрие Садовнику-Орхеяну. – Юрие, все таланты человека, на мой взгляд, даются ему либо Богом, либо родными. Интересно Ваше же мнение о своих достоинствах – Творец или папа с мамой? – Моя мама, учительница начальных классов, прекрасно пела и танцевала. В их селе Суслены был хороший танцевальный ансамбль, которым руководил Платон (имя, простите, запамятовал). Неизменным партнером ее был ушедший на днях в мир иной Владимир Курбет. Мама с ансамблем изъездила в 50-х годах прошлого столетия вдоль и поперек всю огромную страну под названием Советский Союз. Папа тоже любил петь, но стеснялся – офицер Советской Армии, как никак. Он весьма своеобразно воспитывал во мне мужчину: вся работа по подворью лежала на моих плечах, а живности всякой в каждом молдавском хозяйстве тогда содержалось немало. Другой знаменитостью нашей семьи был дед Онуфрей – участник трех войн. В Гражданскую войну служил в бригаде Григория Ивановича Котовского. Плотник с золотыми руками. Фигурой высшего пилотажа в его профессии было тогда изготовление колеса для подводы: маленькая ошибка в расчетах – и колесо развалится на первом же камне. Мастерство плотницкое он унаследовал от своего отца. Неудивительно, что жили они в двухэтажном доме – единственном на все село. Не менее легендарной личностью был брат деда – Георгий, слава о котором распространялась на всю Украину. Поясню: жили они в левобережном селе Жура Рыбницкого района Молдавской АССР, входящей тогда в Украинскую республику. Он прекрасно, просто виртуозно играл на скрипке и трубе. Подобным мастерством могли похвастать только известнейший в то время на всю Румынию и Украину лэутар Георгий Мурга из родного села Евгения Доги Мокра (к слову, Дога еще застал музыканта живым и слышал его исполнение) и друг бади Георге, Владимир Курбет. Рассказывали, что их шуточные «соревнования» в мастерстве исполнения молдавских мелодий на трубе собирали толпы народа на рынке в Оргееве. Победителем признавался тот, кто исполнит больше всего музыкальных молдавских узоров – флоричеле. И, к твоему сведению, на севере, в центре и юге страны были свои неподражаемые «цветочки». Проигравший выставлял победителю сто граммов водки и необыкновенные по вкусу мититеи, рецепт и традиции изготовления которых сохранился от румын. Так вот моего бадя Георге отличало от Мурги знание нотной грамоты. Да настолько, что ему достаточно было прослушать по радио любое музыкальное произведение, и он тут же садился и записывал собственную его аранжировку без единой ошибки. На...

Далее

ПРОЦЕСС ДИМИТРОВА. От филолога до фотографа

ПРОЦЕСС ДИМИТРОВА. От филолога до фотографа

Наше «сегодня» подсказывает горизонтали. Не карабкаться вверх по одной прямой, не дотянулся – разбился, дотянулся  – а стоило ли так ладони в кровь? Причем, горизонтали кривых, изгибами выносящих то к одному, то к другому берегу, и уже не понять, откуда эти кривые – то ли два конца одной прямой когда-то наивно попытались загнуться в параллели, то ли ломаные линии округлились в углах, растягиваясь в надеждах оседлать себя. Не у всех, конечно, так, – один не понял, другой не сумел.  А третий и понял, и умел, потому что – баловень, если не судьбы, то собственных талантов, про которые понял главное – их не стоит бояться.  И будет тогда взаимность. От этой взаимности родится красота. Такая, что вздохнешь, смирившись: что ж, если и признавать поражения собственных иллюзий, то только на таком контрасте. А если уж совсем просто, то фотографии АЛЕКСАНДРА ДИМИТРОВА – редкая радость в бесконечности ленты, радость, которую так сильно хочется вытащить оттуда, из недр всеядных сетей, смахнуть невесомым шелком брызги сторонних радостей, тени поисков и крики страданий, чтобы ничего не отвлекало – и поставить под солнце. А можно и без него – и так хватит и света, и солнца, и тепла. – Александр, а вот скажите, как филолога занесло в карикатуру? Это была вынужденная необходимость, или это филфак был потому, что в жизни любого человека должен случиться какой-нибудь … филфак, потому что так принято было, а на самом деле, параллельно, с детства, в вас жил художник, с иронией заглядывающий в жизнь? – Видите ли, Инна,  с детства я вечно путаюсь в  каких-то параллелях – сплошные параллельные миры… Мои родители старались дать мне всестороннее образование, от которого я отлынивал в те времена, как только мог. Не без боя в буквальном смысле слова давалась мне музыкальная школа, куда я тащился уныло, получив в качестве отеческого напутствия на дорожку очередную порцию родительского ремня.  Теперь часто вспоминаю слова нашего преподавателя Леонида Имановича Фельдмана: «Сапожники, запомните: когда вы повзрослеете, будете жалеть, что так плохо учились!»  Тогда я не обратил внимания на эти пророческие слова, и, как только окончил музыкальную школу, тут же продал мой великолепный итало-немецкий аккордеон на 96 басов и 12 регистров  «Баркарола». Тогда меня больше увлекала бас-гитара, на которой я играл в школьном ансамбле, поэтому аккордеон не выдерживал никакой конкуренции и был поспешно продан и забыт. О чём я теперь искренне жалею. Хотя, надо отдать должное и бас-гитаре – в течение трёх лет она меня кормила на свадьбах и кумэтриях.  Но Баха и Моцарта я полюбил всё же благодаря моей музыкалке. Другой моей параллелью был спорт.  Мой отец, преподаватель физвоспитания, великолепный волейболист, определил меня в ДЮСШ, где я с удовольствием «волейболил» несколько лет. Но, как известно, природа отдыхает на детях гениев, и больших успехов в волейболе я не достиг.  Зато получил хорошую школу товарищества, коллективной игры, понял, не раз получая по голове мячом, мушкетёрский принцип «один за всех и все за одного». Очень благодарен своему отцу и за то, что он привил...

Далее