… В первый раз мне не повезло – пришла слишком рано, и, понимая, что сегодня мне внутрь уже не попасть, ждали другие дела, с полчаса завороженно вглядывалась в полумрак за окном, где на длинной перекладине вешалки, протянутой куда-то вглубь, зыбкими контурами, едва касаясь нежным батистом друг друга, светлели одна за другой ии. MamaIe переводится как «Мама Рубаха». «Ие» или «ия» – традиционная рубаха, женская, детская, мужская. Забавно, но узнала о MamaIe я не от местных, – от гостьи Кишинева, вышивальщицы из Карелии Ирины, которую в мастерскую привела ее молдавская подруга, всего лишь двумя часами раньше открывшая эту сокровищницу. Так бывает. Ты вроде знаешь этот город, от макушки до пяток, и наоборот, и вдруг на привычном маршруте, совершенно случайно, попадаешь в этакий Косой переулок, среди предсказуемо-правильных новостроев-высоток, вперемежку со старыми зданиями, замершими в ожидании судьбоносных поворотов. И понимаешь: да-да, за этой дверью, с надписями мелом, от руки, «haine», «traditii», «povesti» (одежда, традиции, сказки) можно купить любые волшебные предметы. Или, как вариант, уйти с головой в Историю. В истории – здесь их много. Доамна Ала говорит, что поначалу и в мыслях не было открыть свою лавку чудес. На румынском, или, на молдавском, MamaIe – это творческое ателье, atelier de creatie, очень точное название, передает суть, дух. А все же, это еще и лавка чудес, потому что, куда, или, во что бы не уткнулся взгляд, удивленное «Ах!» гарантировано. И я ей верю: жизнь инженера-химика богата другими приключениями, это, во-первых, а, во-вторых, Ала Чобану рисовала себе спокойные годы на пенсии как-то иначе – дом, муж, дача, внуки, нежели среди воздушных рубах, кокетливых шляпок, жилеток и диванных подушек, тут дошить, здесь переделать, сюда еще немного цикламеновых оттенков… Но эта встреча статной красивой женщины, страстной любительницы Города и знатока его истории, и старинного дома, так или иначе, должна была случиться. Иначе, вряд ли она, доамна Ала, смотрелась бы в интерьере ателье так, словно это под ее внимательным взором, в предвкушении, век с четвертью назад, мастеровые укладывали тяжелый бутовый камень, возводя стену, или, кряхтя, поднимали под потолок длинные дубовые балки… «По документам, этот дом построили в сороковых годах, а по всем признакам, речь идет о 1900-м, – рассказывает Ала. – Я сужу по тому, что, когда мы почистили стены, я увидела, где раньше пролегал уровень дороги. Вот видите здание напротив, на той стороне улицы? Это сейчас оно на одном уровне, а ведь когда-то, чтобы войти в него, нужно было подняться по ступенькам. Каких-то 20 метров расстояния, но оно стояло значительно выше, чем наш дом, – город-то ведь весь в холмах. В 40-м в Молдове произошло очень сильное землетрясение, и много зданий разрушилось, потом была война – и еще часть построек пострадала. Но, зная историю Кишинева, зная, как его строили в разные периоды, можно делать выводы о возрасте тех или иных построек. Именно после 1900-го дороги стали выравнивать, и иначе выкладывать. Здесь раньше была обычная квартира, все зашито – стены, потолок – гипсокартоном, чин-чинарем. Лестницы вниз не...