Георге ПЕТРАРУ: «Когда-то в Кишинёве я видел …Токио»

Георге ПЕТРАРУ: «Когда-то в Кишинёве я видел …Токио»

История ведущего актёра театра «Eugen Ionesco» – наглядное пособие для тренинга «Как правильно верить в свою мечту». «Заболев» сценой ещё в детстве, сельский мальчишка из скромной семьи, наперекор обстоятельствам, упрямо шёл к своей цели, сумев преодолеть на своём пути немало преград, и … дождаться момента, когда в одном месте сошлись его время и судьба. Мы спросили Народного артиста, каково это посвятить любимому делу целую жизнь? Насколько столица Молдовы подходит творческом людям? И что нужно сделать, чтобы Кишинёв, наконец, стал настоящим театральным городом… Когда я лет в 10 впервые в жизни увидел спектакль, в котором играли профессиональные актеры, я был уверен, что передо мной – небожители, люди с другой Вселенной! В село Рэзэлэй Лазовского (Сынджерейского) района, где я родился, театры с гастролями приезжали регулярно – и бельцкий, и театр Пушкина, и «Luceafărul». К тому же, по радио часто крутили радиопостановки, мы любили слушать их всей семьей. Магия театра прочно запала мне в сердце, я сказал сам себе, что в этой жизни хочу быть только актером и больше никем. Это стало моим наваждением, моей тайной, которою я никому не мог рассказать, боясь, что меня засмеют. И это неудивительно, ведь «масштаб» моей мечты явно не соответствовал окружающей меня действительности. Родители мои были простыми колхозниками, мама тяжело трудилась на табаке. Я ненавидел его запах, он был повсюду. Понимал, чтобы что-то изменить в своей жизни, надо хорошо учиться. Педагоги, односельчане были уверены, что после 10 -го класса, я скорее всего, поступлю на заочное отделение института и выучусь на учителя истории, она мне тоже очень нравилась…   Но актёрство уже было у меня в крови, в старших классах я стал участвовать в художественной самодеятельности, и это ещё больше укрепило мою мечту… Однако в 1976 году, когда я закончил школу, актёрского факультета в Кишинёве, в Институте искусств ещё не было. Отец узнал, что при Министерстве культуры в тот год открывались 10-месячные курсы художественных руководителей сельских клубов и я решил, что это именно то, что мне нужно. Колхоз должен был дать мне направление и оплатить обучение, чтобы я потом вернулся и поднимал культурный уровень родного села. Георге Петрару 70-е годы Во время службы в Советской армии  Кишинёв, когда я попал туда первый раз в 17 лет, показался мне после Рэзэлэй огромным мегаполисом- чем- то вроде Токио или Нью- Йорка! Большие дома, красивые люди, разноцветные автомобили. Когда папа привез меня в город, устроил на квартиру на Старой Почте и наутро уехал, я заплакал от отчаяния и страха. Мне казалось, что я не справлюсь с «монстром» по имени Кишинёв. Учились мы в городском Доме культуры (сейчас помещение ТЭЦ), куда тяжело было добираться, да и обучение проходило на русском языке, что было для меня двойным стрессом. Со временем, конечно, я ко всему привык, стал ходить в театры, посещать все премьеры. Через год, когда я возвратился в село, я уже считал себя крутым режиссером и даже силами нашего сельского драмкружка поставил пьесу “Chirita in Provintie” по Василе Александри. Спектакль, конечно, был...

Далее

MamaIe. Дом историй, традиций и сказок

MamaIe. Дом историй, традиций и сказок

… В первый раз мне не повезло – пришла слишком рано, и, понимая, что сегодня мне внутрь уже не попасть, ждали другие дела, с полчаса завороженно вглядывалась в полумрак за окном, где на длинной перекладине вешалки, протянутой куда-то вглубь, зыбкими контурами, едва касаясь нежным батистом друг друга, светлели одна за другой ии. MamaIe переводится как «Мама Рубаха». «Ие» или «ия» – традиционная рубаха, женская, детская, мужская. Забавно, но узнала о MamaIe я не от местных, – от гостьи Кишинева, вышивальщицы из Карелии Ирины, которую в мастерскую привела ее молдавская подруга, всего лишь двумя часами раньше открывшая эту сокровищницу. Так бывает. Ты вроде знаешь этот город, от макушки до пяток, и наоборот, и вдруг на привычном маршруте, совершенно случайно, попадаешь в этакий Косой переулок, среди предсказуемо-правильных новостроев-высоток, вперемежку со старыми зданиями, замершими в ожидании судьбоносных поворотов. И понимаешь: да-да, за этой дверью, с надписями мелом, от руки, «haine», «traditii», «povesti» (одежда, традиции, сказки) можно купить любые волшебные предметы. Или, как вариант, уйти с головой в Историю. В истории – здесь их много. Доамна Ала говорит, что поначалу и в мыслях не было открыть свою лавку чудес. На румынском, или, на молдавском, MamaIe – это творческое ателье, atelier de creatie, очень точное название, передает суть, дух. А все же, это еще и лавка чудес, потому что, куда, или, во что бы не уткнулся взгляд, удивленное «Ах!» гарантировано. И я ей верю: жизнь инженера-химика богата другими приключениями, это, во-первых, а, во-вторых, Ала Чобану рисовала себе спокойные годы на пенсии как-то иначе – дом, муж, дача, внуки, нежели среди воздушных рубах, кокетливых шляпок, жилеток и диванных подушек, тут дошить, здесь переделать, сюда еще немного цикламеновых оттенков… Но эта встреча статной красивой женщины, страстной любительницы Города и знатока его истории, и старинного дома, так или иначе, должна была случиться. Иначе, вряд ли она, доамна Ала, смотрелась бы в интерьере ателье так, словно это под ее внимательным взором, в предвкушении, век с четвертью назад, мастеровые укладывали тяжелый бутовый камень, возводя стену, или, кряхтя, поднимали под потолок длинные дубовые балки… «По документам, этот дом построили в сороковых годах, а по всем признакам, речь идет о 1900-м, – рассказывает Ала. – Я сужу по тому, что, когда мы почистили стены, я увидела, где раньше пролегал уровень дороги. Вот видите здание напротив, на той стороне улицы? Это сейчас оно на одном уровне, а ведь когда-то, чтобы войти в него, нужно было подняться по ступенькам. Каких-то 20 метров расстояния, но оно стояло значительно выше, чем наш дом, – город-то ведь весь в холмах. В 40-м в Молдове произошло очень сильное землетрясение, и много зданий разрушилось, потом была война – и еще часть построек пострадала. Но, зная историю Кишинева, зная, как его строили в разные периоды, можно делать выводы о возрасте тех или иных построек. Именно после 1900-го дороги стали выравнивать, и иначе выкладывать. Здесь раньше была обычная квартира, все зашито – стены, потолок – гипсокартоном, чин-чинарем. Лестницы вниз не...

Далее

Фракталы Ирины ПОНОМАРЁВОЙ

Фракталы Ирины ПОНОМАРЁВОЙ

 «Любой геометрический орнамент в вышивке и есть фрактал. А я думаю, чего это я такая спокойная и сообразительная?)) «При созерцании фракталов повышается устойчивость к стрессу; в лобной части коры головного мозга повышается активность альфа-волн, как во время медитации».   Эти размышления в сети вышивальщицы Ирины Пономаревой дали ясно понять: не быть мне спокойной и сообразительной, потому что все, что касается повторения бесконечного количества раз, в простом действии, наводит на меня… И я не то, чтобы завидую, – я смиренна в своем поклонении талантам маленькой, звонкой девочке-женщине из далекой Карелии, приехавшей в мягкую молдавскую зиму выгулять нежнейшую молдавскую ию. Сколько верст от Петрозаводска до Кишинева, и обратно? – не знаю в верстах, а вот в километрах пару тысяч с хвостом. Но тут какое ведь дело. Ничто – ни расстояния, ни разность широт, ни редкие самолеты не имеет значения, если души открыты в своем умении откликаться на доброе-красивое и создавать такое же, преумножая...    Мы встретились во второй раз, да первый лучше и не засчитывать. Тогда, лет пять назад, несколько женщин постигали искусство вышивки под тихий журчащий голос Ирины,  а мне досталось круглыми глазами хлопать стежкам и узорам. Так что, в первый. И как удивительно, когда с порога нет никаких зажимов, воздух в нас и вокруг нас легкий, и заводишь спокойно человека в свое хранилище, оставляешь там, без слова пояснений, заранее понимая, или, скорее, чувствуя, что человек и так все поймет, разберется, потому что какая разница – вышивка или травы, все равно, это волны одного океана.   Но, конечно, во мне – десятки вопросов, начиная с того, какие люди становятся способными, или изначально способны творить эту магию? И как? И какими путями туда попасть? И надо ли пытаться повторить, если ты способен только любоваться?  Перед тем, как отвечать на ваши вопросы, я хочу поблагодарить вас, Инна, за интерес к моей персоне. Каждый раз, отвечая на вопросы другому человеку, совершаю анализ своей жизни. Наверное, к этому искусству способны те люди, которые могут созерцать, наблюдать. Я всегда была спокойной, а мое дело это спокойствие стимулирует. Работай я, например, продавцом, то, может, я бы и растеряла свое спокойствие. А эти цитаты после просмотра фильма про фракталы. Я давно заметила, что геометрическая вышивка, как фрактал – достаточно вышить четверть узора, остальное можно шить по примеру вышитого, зеркально. А раз я их постоянно созерцаю, да не просто созерцаю, а еще и сама делаю, то это должно же накладывать свой отпечаток. Какими путями попасть? Любить это дело, вот и весь путь. Можно попробовать повторить, но если это не ваше, не стоит переживать. Способность любоваться – это уже очень много.   А расскажите о себе. Всё, чтобы понимать лучше, почему вы такая, какая сегодня есть. Легкая прозрачная девушка, венок из разнотравья на голове, босые ноги, глаза—озера в дымке, тонкие пальцы, наперсток, нитки, иголки… Поняла, что учились в Санкт-Петербургском университете, а чему? Я училась в ПетрГУ, это университет в Петрозаводске. На филфаке. Я разная и огромная, поэтому рассказать о...

Далее