Константин Москович: Мне просто везет на знакомства с великими людьми

Константин Москович: Мне просто везет на знакомства с великими людьми

Мы уже рассказывали о знаменитом на весь мир нашем земляке Маэстро ная Константине Московиче, о необычных, порой просто мистических случаях в его жизни. Не все тогда вместилось в интервью, что совершенно естественно в журналистской практике, когда доводится общаться со столь интересными собеседниками. Но вот об одном выпавшем из интервью эпизоде рассказать очень хочется. И сейчас, дорогой читатель, вы поймете почему. Москович рассказал, что в 2009 году на молдавской сцене выступили Государственный камерный оркестр «Виртуозы Москвы» под руководством Владимира Спивакова (мать которого Екатерина Осиповна Вайнтрауб родом из Молдовы — прим. автора). Сам концерт — уже само по себе событие для Молдовы, но особенным то выступление стало из-за участия в нем известного на весь мир израильского кларнетиста-виртуоза, исполнителя клезмерской музыки Гиора Фейдмана (род. 25 марта 1936 в Буэнос-Айресе, Аргентина – прим. автора). Прибавьте сюда еще одно «достоинство» Фейдмана — обладатель премии «Оскар» за музыку к известнейшему фильму Стивена Спилберга «Список Шиндлера». Оценили масштабы, уровень события?! Только отчасти, а теперь о самом интересном и необычном в том. Константин рассказал, что накануне приезда Гиора Фейдмана в Кишинев ему позвонил его, Московича, немецкий импресарио Макс Берин и попросил окружить прекрасного музыканта и человека заботой, теплотой и вниманием, какие только возможны в Молдове. «Я его встретил, конечно же, и не только из-за просьбы моего друга из Германии, ведь я был наслышан о великом исполнителе и аранжировщике музыкального еврейского фольклора. Для меня была высокая честь познакомиться с мировой известностью. Я привез его домой, и мы с женой как истинные патриоты Молдовы потчевали высокого гостя национальными блюдами: мамалыгой с причитающимися к ней брынзой, куринную токаницу , муждеем, а еще плациндами и прочими нашими вкусностями. Сам гость оказался совершенно скромным и застенчивым человеком. Но мы все же не могли понять с Валентиной, отчего Гиора  долго смотрит на стол, отчего на глазах его выступили слезы… Ясность внес сам гость, и очень скоро слезы появились и в наших глазах. Оказалось, что отец Гиора, его дед и все родичи по мужской линии… родились в Кишиневе, в Бессарабии, и все как один были музыкантами.  Они входили в касту музыкантов, которые по определенным причинам вынуждены были уехать. Знаменитый Geora родился уже в Аргентине. Но родители постоянно ему говорили, что его Родина — Молдова, и это святое дело — посетить и увидеть родные земли. Он был очень взволнован и даже сказал тогда, что временами у него всплывают фрагменты воспоминаний из детства, когда родители макали мякиш хлеба в вино и говорили, что так делается у нас, в Молдове. А дальше случилось совсем уж невероятное. В беседе Гиор признался, что что мечта его жизни и воля покойных родителей исполнилась бы до конца, если бы он смог посетить если не могилу, то по крайней мере кладбище – последнее пристанище его дедушки с бабушкой. Я даже не знаю, что толкнуло меня позвонить в еврейскую общину и прояснить ситуацию. Каково же было наше удивление, когда вскоре оттуда нам позвонили и сообщили, что это великое счастье, что предки Фейдмана были...

Далее

Истории любви из прошлого

Истории любви из прошлого

… Не знаем, как вам, а нам кажется, что между теми, кто празднует Святого Валентина, и теми, кто 23-го поздравляет мужчин, нет никакой пропасти. А есть «Драгобете» — древний праздник, рожденный в наших краях, и только в наших, а потому и нет повода придраться. Праздник, в который пробуждается все живое, пробиваются сквозь снег хрупкие первоцветы, обручаются птички, и человеку положено разделить эту радость возрождения. Кстати, кто не разделяет, тому не гарантировано ни изобилия, ни здоровья, иными словами, мы – в строю.  И о чем можно рассказывать в такой день? Конечно, о любви. Только о любви.    Так, ради нее, известные в городе «Елкины посиделки» недавно встали и пошли. Это они предложили новый формат – прогулки по Кишиневу – до  нежного румянца, перед кофе с пирогом, и приятного рукоделия, понравился. Тем более, тема. Тема и экскурсовод. Федор Евстигнеев – натура разноплановая, но об этом, надеемся, в другой раз, обязательно, и с его согласия. Сейчас же он поддержал «Ё.П.» и повел всех на прогулку по местам Кишинева, связанным с любовными историями известных личностей.  Настраиваемся на романтический лад. Погружаемся в прошлое, которое все дальше и дальше от нас, и цитируем Федора, «забывается история нашего города, уходят на второй план люди, жившие здесь до нас, уходят истории любви в темные комнаты, где уже мало кто прочитает про них, особенно в темноте…»     Итак, история первая: Карл и Мария Шмидт, их дети.   Карл Шмидт руководил жизнью города, то есть, был головой города, или, в современном варианте, примаром целых 26 лет! Об этом периоде историки говорят как о лучших временах для столицы.      Карл взял в жены Марию Кристю — дочь помещика Иона В. Кристи, возглавлявшего Бессарабское дворянство, в должности председателя губернского земства, и Александры Нелидовой, чей отец Александр Нелидов. бессарабец, ставший послом Российской империи в Константинополе. В наследство от своих именитых родителей  Мария получила  имение в Телешово (ныне – с. Телешеу Оргеевского района). В традициях семьи Кристи была благотворительность, и выйдя замуж за градоначальника, Мария продолжила ею заниматься – открыла столовую, рисовальную школу, помогала нищим. Они жили в скромном доме напротив Филармонии – там сейчас висит мемориальная доска. Кстати, именно в нем Карл Шмидт укрывал евреев во время известного погрома.  У Карла и Марии родилось четверо детей: Владимир, Александр, Татьяна и Мария.   К сожалению, счастливая семейная жизнь была недолгой – жена Шмидта умерла молодой, в 1902 году, от воспаления легких. Горю градоначальника соболезновал весь Кишинев. Карл так больше и не женился, и воспитывал детей сам.      К сожалению, судьба почти всех детей Карла Шмидта сложилась печально — они попали под жернова репрессий. За исключением, пожалуй, старшего сына, Владимира (1878—1938). Владимир Карлович Шмидт, следователь по профессии, связал свою жизнь с Еленой Вольской, дочерью детского врача Карла Вольского. Их дочерей Екатерину и Марию в семейном кругу называли «Киса» и «Мушка» (был еще и сын, имя не известно). Владимир Карлович владел большим хозяйством: спиртовым заводом, мельницей, пасекой. В 1938 году Владимир Шмидт скончался....

Далее

«Краски дня» О новой книге Елены Узун, о внутреннем созревании, о целях и процессах

«Краски дня» О новой книге Елены Узун, о внутреннем созревании, о целях и процессах

*** Вечерняя игра теней, Рисунок граней тонкокрылых, В листве запутанных ветвей Сплетение зигзагов, линий…   Ты в ожидании прохлады В наплыве уходящих строк Рисуешь взглядом контур сада, Калитки чудный завиток.   Иероглиф сна, завитый в кокон, Шепча, подкрался в древа тень. Явь заплетает рамы окон, Ночь впитывает уходящий день…     *** Мы живем на прослоёчной станции меж веками, планетами памяти в разностильи времён и безвременья, в не охваченной Богом заводи…   – Итак, Лена, давай поговорим. Первую свою книгу ты писала два года – с 2014 по Прошел еще год – и новая книга. Процесс ускоряется? Или как это объяснить?   – Процесс непрерывный, потому что возраст такой – пора подводить итоги и оставлять существенные следы. По срокам не совсем так. Первую книгу я написала о Раду Поклитару, и готовилась она к печати 6 лет.  Вторая готовилась два года, третья полтора. Четвертая зрела вместе с третьей. Книга – это долгий процесс внутреннего созревания, выстраивания, и до конца точно не скажешь, сколько она в тебе зреет. – Насколько отражают названия твоих книг их содержание? С первой книгой прозы и поэзии понятно: «Дневники души». Сейчас «Краски дня». Какие подтексты ты сюда заложила? Или все просто, если брать во внимание, что там таки много о красках лета и осени, когда нет монохрома, сплошное буйство? – «Краски дня» я хотела начать именно с палитры лета. То есть с прозаических миниатюр-впечатлений о лете, где каждая миниатюра монохромна, а буйства нет вовсе. Но по совету друзей вперед ушла поэзия – оказалась более цельной и выстроенной. Насчет подтекста, не знаю. В прозе именно краски имели буквальное значение: новый день – новая краска, соответствующая новому настроению. В поэзии скорее нюансы переживаний, я бы сказала «переливание одной краски в другую», без четких ограничений. – В сборнике очень много природы, причем, так красиво и так точно ты ее описываешь. Вот, пожалуйста, «темное золото позднего клена, яркий лимон остролистных акаций, легкой оливой окрашена липа – кровью облит дикий ствол винограда». Мне очень нравится. Вот прямо-таки очень. Но – перечитываю еще раз твою поэзию – там почти нет людей. Есть ты – и этот восхитительный мир природы. Почему? – Вопрос по делу. Я изначально решила людей в свое творчество не запускать. 20 лет писала о людях культуры, вообще о культуре Молдовы. По-моему, достаточно. Пора и собой заняться, а лучший собеседник, сама понимаешь, природа. Люди чаще сбивают, мешают, тянут внимание на себя. Природа как раз гармонирует с человеком и тоньше отражает твой мир. – Знаешь, ещё одно наблюдение. Важное, как мне кажется. Ты стала гораздо нежнее, тоньше, точнее – я про поэзию. Дай какие-то объяснения, что с тобой происходит, отчего родится эта нежность и тонкость? – Не родится – это всегда есть. Я же профессионально занимаюсь искусством, музыкой с шести лет – это весьма тонкая сфера восприятия и самопроявления. Без умения тонко реагировать ни музыкант, ни поэт не бывают. Другое дело, что самосознание себя не сразу приходит – вначале немного играешь...

Далее