Телевизионный проект – это вам не кино. В кино главная личность – режиссер: на него — всех собак, но и ему же, в первую очередь, – статуэтки. На телевидении все букеты тому, кто в кадре. Константина Старыша в кадре «Пушкин 215» было немного. Ровно настолько, чтобы в очередной раз поймать кайф от блестящего, в знакомых старышевских многоточиях и восклицательных знаках, текста.
Испытать легкую подавленность, читай, зависть, в чем не каюсь, но сознаюсь. Поразиться в очередной раз самой идее – дерзкой, яркой, и вместе с тем такой простой, что, казалось бы, иди, бери, лежит, бесхозная, так нет же, не заметила, ах, слепота не куриная. Сожалеть о том, что кто-то непременно должен был бы посмотреть – а ведь не посмотрит, в силу тысячи причин, хотя бы, потому, что канал, по которому шел «Пушкин 215», не нравится. Словом, все летние ромашки и васильки, которые Константин Гаврилович, без сомнений, оценит, — ему. Но тут же и понимание: эти букеты надо – решительно! — надвое. По справедливости. Потому что к ответному, на коллективный труд, зрительскому восхищению режиссер Наталья Анисимова имеет не меньшую, чем Старыш, причастность.
– Наташа, на презентации проекта в кинотеатре «Патрия — «Эмиль Лотяну» и ты, и Костя Старыш озвучили свои переживания по поводу, как примет зритель ваш проект. Вы и, правда, волновались – или это такое кокетство, в котором легко заподозрить, оглядываясь на успех предыдущих ваших проектов?
– Нет, это не кокетство! Мне было реально страшно. Потому что чистой воды эксперимент, потому что хулиганство, которого никто никогда не допускал. Смущало все! Ведь есть классическое восприятие Пушкина, с которого нельзя стряхивать пылью. Есть давно устоявшиеся рамки понимания, прочтения, и, соответственно, отношения к поэту. То, что сделали мы, это провокация, особенно для людей старшего возраста. Рок-н-ролльный, джазовый, панк-роковый – вот он, наш, современный Пушкин. Но ведь это тоже принять надо?
– А вот ты сама, когда пришел к тебе Старыш, и сказал, есть такая-то идея….
– … и я ответила: «Ура, вперед!». Почему? А потому, что, когда человек давно в профессии, чтобы не застояться, нужно экспериментировать.
– И ничего не пугало?
– Почему же? Например, моя амбициозная прихоть показать телепроект на большом экране. Мы до тех пор видели его в мониторах, а тут – во всю… Вылезли какие-то технические недочеты. Скажем, один неправильный монтажный стык или, в другом месте, проблема со звуком, но их мало. Зато большой экран, просмотр в зале – это потрясающая возможность почувствовать аудиторию. Потому что в случае с телепередачей все иначе: кто-то отвлекся на кухне, кто-то пошел спать, кто-то, напротив, хотел глянуть одним глазом, но посмотрел до конца, но ты же этого не видишь. Кто-то позвонил, а кто-то забыл позвонить, сказать, как получилось – словом, нет общей картины. Большой экран – он объединяет, и… тонизирует.
– Больше того, мне кажется, «Пушкин 215» нуждается именно в большом экране, что совершенно правильно заметил Виктор Шелин. Нет досады, что вы уже были связаны обязательствами отдать фильм на телеканал?
– Большое спасибо господину Шелину за предложение показать «Пушкина 215» в сети его кинотеатров – это широкий жест. Но ведь это не трейлер, и не блокбастер – придут ли зрители?.. Хотя, с другой стороны, нас с Костей осаждают звонками, в том смысле, что хотят смотреть фильм. К примеру, вышел на нас Олег Монах на нас с просьбой, устроить показ у них в «Кофемолке». Значит, и интересно, и нужно?
– Наташа, по поводу музыкантов, принявших участие в работе: были ли такие, которых вам очень хотелось увидеть в проекте, но не удалось, и почему?
– Основной костяк – это ребята, с которыми работали на предыдущих проектах: «Письма с фронта» и «Высоцкий. Мой Гамлет». То есть, «Махмуд», «Тимур и его команда». Пять раз нам отказывал «Nikorason’g», Костя не давал им покоя, настойчиво звонил. А они говорили, что не идет, что не могут выбрать материал… К счастью, нашли свое – и согласились. Когда мы услышал уже готовую фонограмму «Что в имени тебе моем», это был такой восторг и радость, все гармонично: и музыка, и стихи, и исполнение. Родилась песня. И таких новых музыкальных произведений в нашем проекте 12. Не сложилось, к сожалению, с Джетой Бурлаку: она была согласна, уже началась подготовка, но сорвалось по объективным причинам. Нам искренне жалко, что не прозвучал Пушкин на румынском, в исполнении Джеты.
– Из всех композиций есть такая, которая идеально созвучна тебе?
– Что из всего мое? – я не могу однозначно ответить на этот вопрос. Но был момент невероятного творческого удовлетворения. Мы снимали Nikorason’g дома моей подруги, дизайнера Марины Новиковой. Забавно, что, сколько раз я у нее бывала в гостях, никогда не замечала маленьких портретов Александра Сергеевича и Натали на одной из полок в ее доме. А тут… слова, музыка, Ксения в образе, изысканный интерьер, занавеска, которая в такт мелодии колышется ветром, свет, словом, атмосфера. Все это было очень красиво, и я смотрю, и думаю: вот, все прямо, как задумала! Или легендарный «Модест», с которым Костя списался и договорился в фейсбуке. Я назначила выезд на пять утра, для артистов кошмарно раннее время. Да еще приехали на место, на озеро Гидигич, – Владимир Капша нервничает, дескать, ну что это за пейзаж, рыбалка какая-то, давайте поищем что-то другое. А я говорю, нет, снимаем здесь, все будет хорошо. И опять-таки, сложилось все. «Да, – сказал потом Владимир, — я не знал, что так может получиться!». А группа ««Herr Kapellmeister» – ребята специально собрались под наш проект, при этом виолончелист и скрипач – лицеисты из «Рахманинова» – похожи на Александра Сергеевича. Мы снимали у Домика Пушкина, и очень переживали, что съемки затягиваются, время уже позднее, вот-вот жители соседних домов придут возмущаться. Пришли – сидели на заборах, хлопали, благодарили за концерт. И эта работа – тоже в моих фаворитах. Как и жизнерадостный «Махмуд», которого мы снимали, бегая по лесам и полям за уходящим солнцем, как те самые цыгане…
– А вот люди, которые читали отрывки из произведений Александра Сергеевича, — по какому принципу вы их отбирали?
– У нас не было кастинга. Мы работали в основном с теми, кого хорошо знали. Как мне было не предложить Яну Фельдману, если он – очень тонкий, умный, при этом социальный человек, который общается с политиками, с андерграундной молодежью, с театралами и так далее? И он сделал это покруче, чем многие актеры. Сергей Тиранин посвятил изучению творчества Пушкина многие свои годы. Директор театра имени А. П. Чехова Константин Харет характеризовал его, как лучшего чтеца поэта у нас в стране – и мы понимаем, как прав Константин. И стихотворение выбрано очень современное, отражающее сегодня то, что происходит сегодня в нашей стране, во всем мире. Оно – о том, что, в итоге, личная свобода важнее всего, в том числе, государственных устоев, какими бы они ни были. Мы рады, что Пушкин прозвучал и по-румынски – спасибо преподавателю сценического движения в академии искусств Яношу Петрашку и актеру Борису Кремене. Я приглашала интересных мне людей, и мне было любопытно, как они справятся с поставленной задачей. Довольно простой критерий.
– «Пушкин 215» — это, на твой взгляд, патриотичный проект?
– Испытывали ли мы гордость за русскую культуру? Да, испытывали. И тут есть и еще другой пласт: география проекта – очень широкая. Мы начали съемки с Ясс, где крестили прадеда Александра Сергеевича, мы были в Гурзуфе, в Одессе, в Санкт-Петербурге, в Киеве, в Риме, мы снимали, естественно, и у нас Кишиневе. И фраза, что поэзия объединяет, может, и заезжена, но абсолютно верна… Я не сказала маме, что мы едем в Одессу и в Киев – она бы с ума сошла от страха за меня, но вот мы уже в Одессе, на улице Пушкинской, по которой я сто раз гуляла, я вдруг только сейчас обнаруживаю бронзового Пушкина, во весь рост. Я подумала: все, снимаем здесь! Следующей мыслью было сомнение, а не побьют ли нас. Народ смотрел на нас настороженно, да и полиции в тот день было очень много. Но мы работали, а по завершению съемок начали фотографироваться у памятника. А после нас рядом с Пушкиным стали фотографироваться и другие – молодые ребята, кто-то еще, и это было очень радостно.
– Наташа, ваш творческий дуэт со Старышем, по-моему, ярче всего раскрывает тебя, как режиссера. Ты со мной согласна?
– Наверное, потому, что долго в одной лодке плывем, и потому, что у Кости творческий и очень нестандартный подход. Но, знаешь, когда мы, например, делали с Наташей Синявской телевизионный цикл «Молдова – Россия: связь времен», у нас тоже все сложилось.
– У тебя со всеми, с кем бы ты ни работала, складывается, потому что ты – прекрасный режиссер. Но я о другом. Именно в проектах Старыша ты особо тонко и звонко, если можно так сказать, проявляешь свои профессиональные таланты.
– Если бы Костя не был таким капризным и взбалмошным, было бы еще лучше.
– Мы это пишем?
– Почему нет? Да, это – правда. Костя капризен, и часто бывает нетерпелив, но приходится делать скидки, идти на компромиссы, прощать то, что другому бы не спустила. Потому что, конечно, понимаешь, что он очень талантлив.
– Но принципиальные столкновения в вопросах, что и как делать, возникают?
– В целом, нет. Каждый ведь – профи, и есть чувство команды, люди которой друг друга понимают, и каждый профессионально делает свое дело. Я, например, безгранично доверяю оператору Жене Дедкову. То, как он работает на площадке, завораживает. Женя колдует над светом, выставляет кадр, как настоящий художник. Иными словами, у нас каждый человек – на своем месте, и нет необходимости, отвлекаться на объяснения и споры.
– Твой стиль работы я бы охарактеризовала, как очень твердую руку, хотя и в бархатной перчатке. Знаю людей, с которыми ты уже работала бок о бок, и которые когда-то говорили, что вряд ли совместное сотрудничество еще возможно. Однако, смотрю, эти люди опять рядом с тобой. Как ты думаешь, ты меняешься? Или то были мнения, сказанные сиюминутно, в сердцах, но теряющие свои аргументы со временем?
— Я никогда не ставила себе задачи, обижать людей. Обиженный человек – это очень плохо. В профессионально-производственных отношениях, конечно, все подчинено общей конечной цели, и, если что-то не так, что-то мешает процессу, это нужно корректировать. Честно, очень не люблю дилетантов. Что касается личных отношений, то, как мне кажется, я бережно отношусь к своим друзьям, я их люблю, и, надеюсь, они меня тоже любят.
– У тебя никогда не возникало желания открыть свою школу режиссеров? Хороших профессионалов мало, а тебе есть, чем делиться.
– Чтобы что-то открывать, нужны деньги, а деньги, в свою очередь, можно заработать на коммерческих проектах, то есть, на рекламе. Но этот рынок уже полностью занят. Документальное кино? – отлично, но в стране нет опыта продаж подобных проектов. Можно, конечно, придумывать какие-то масштабные коммерческие проекты, но когда ты занимаешься поиском денег, потом собственно работой, а потом, по ее завершению, думаешь, где и на каких условиях созданное разместить на телеканалах, которых так же много, как и маршруток в городе, но авторские передачи никому не нужны, то столько сил уходит, что какая там студия?
– Политика – тоже вполне коммерческий проект.
– А вот политикой я не хочу заниматься!
– Тогда спрошу, чем хотелось бы. Какой жанр манит, но руки пока не доходят?
– Я очень хочу снимать документальное кино. Оно сейчас на пике, на подъеме своем. Безумно интересно исследовать человеческую жизнь. У меня есть некоторые планы, задумки, и, если все сложится, для меня это будет большая удача. А еще, когда Виктор Шелин говорил на презентации о наградах для нашего проекта, он озвучил то, что мне не дает покоя. Ведь у нас нет какой-то национальной премии в области телевидения. Мне кажется, нужно стимулировать культуру шире, поощряя и СМИ, которые тесно поддерживают этот пласт. Еще, например, мне было бы интересно заняться раскруткой национальных брендов, неважно, людьми какой национальности они созданы. Вот что знают о нашей стране? Молдову узнают по проблемам с коррупцией, по каким-то политическим дрязгам. Другие образы страны – прекрасная, на мой взгляд, тема… Нужно заниматься пиаром страны, рассказывая о культурных брендах. Это, возвращаясь к теме патриотизма.
– Ты сейчас, в ответе на один вопрос, легко накидала пару замечательных идей. Не боишься, что кто-то подхватит – унесет – и еще и испортит своей трактовкой? Что-что, а это у нас умеют?
– Нет, не боюсь. Потому что, одно дело – озвучить идею, и совсем другое – реализовать ее. Если кто-то подхватит ее, и возьмет меня в команду, я была бы только рада. Можно накидать сколько угодно идей, пусть хоть одна станет рабочей.
– Когда-то уже, по-моему, задавала тебе этот вопрос, но, может, у тебя уже другая точка зрения на этот счет. Как тебе кажется, насколько востребован твой творческий потенциал в нашей стране?
– Насколько? Не знаю, насколько это правильно сформулированный вопрос. Степень востребованности, наверное, зависит от самого человека, от его способности заявлять о себе, продвигать самого себя. Хотя, конечно, существуют объективные обстоятельства. На мой взгляд, у нас нет возможностей для нормального развития телевидения. Потому что слишком маленький рынок в стране. Я с трудом представляю себе, чтобы кто-то здесь согласился финансировать телевидение, по содержанию и по духу похожее, скажем, на российский канал «Культура». У нас пытаются заработать за счет политических дивидендов. С канала на канал кочуют одни и те же политические лица, эксперты. Политика в таком изобилии, что я бы вообще ввела дни политической тишины, чтобы зритель хоть иногда отдыхал от политических обсуждений и рассуждений.
– Одна знакомая психолог настаивала на том, что каждый человек после сорока, добившись своего максимального расцвета в профессии, в дальнейшем перестает развиваться, считая – чаще всего неосознанно – свой опыт непререкаемым, и все чаще, в результате, обращаясь за помощью к им же придуманным клише, и, таким образом, постепенно деградируя.
– Я с этим абсолютно не согласна. Мне кажется, человек в разные периоды аккумулирует разный опыт, знания, и, скорее, можно говорить об определенных этапах или отрезках жизни. Если человек до сорока впитывал в себя, как губка, а дальше впитывать уже некуда, и эта губка начинает постепенно усыхать, то тогда… уж лучше сразу в гроб ложиться… Мне уже 55, но за последние пять лет, я открыла для себя много новых людей, стран, реализовала различные проекты, не только телевизионные, у меня появились другие возможности. Развиваться, мне кажется, – это естественный процесс. Причем, для очень многих людей. Вне зависимости от возраста.
Телевизионный музыкальный фильм «Пушкин.215».
Автор и ведущий – Константин Старыш. Продюсер и режиссер – Наталья Анисимова. Музыкальные редакторы – Александр Лесников и Тимур Пантелеев. Оператор-постановщик – Евгений Дедков.
В фильме приняли участие музыканты: Борис Амамбаев, Евгений Катеринчук (проект «Katter»), «Longa» (Тирасполь), «Nikorason’g», «Тимур и его команда», O’Chad, «RadioLIFE» (Москва), Модест (Гамбург), «Herr Kapellmeister», «Mahagon», CHE-MD (Бельцы). Звук записан на Polidisc Records.
Проект реализован при финансовой поддержке Фонда «Русский мир», муниципальной дирекции по культуре города Кишинева и Высшей антропологической школы.
Инна ЖЕЛТОВА
