Univox. Илона Степан – личность, безусловно, вдохновленная и вдохновляющая. Но особенность людей, поющих под, чуть было, не сказала, дудку, на самом деле – по знаку рукой или кивку головы Илоны, в том, что они Илоне под стать. Такие же одержимые.
Вдохновленные. Вдохновляющие. Как, например, Николай Андрус, написавший новые аранжировки давно знакомым и любимым песням. Солистка Джета Бурлаку предупредила: они, «унивоксовцы», без понятия, что происходит там, в голове Николая. Но каждый раз удивляются тому, что извергает на свет Божий его фантазия, оформленная на нотном стане…
И слышим мы игриво-кокетливый, рок-н-ролльный «Trandafir de la Moldova» – кто бы мог подумать?! «O Damigeana», из привычной разухабистой сельской-свадебной вдруг стала городской. Это уже рафинированное, богемное пьянство, с прогулками вдоль и поперек старого города, сочувствуя всему спящему человечеству..
Словом, эти уж точно видели ночь, гуляли всю ночь, и вот, уже совсем обессилевшие от неожиданно выпавшего счастья этой встречи с местным Божоле, настоявшемся на чимишлийском Мерло и Тарасе, притихли к рассвету. Пусть теперь поет кто-то другой, свежий, бодрый, выспавшийся – и о другом! От романтичной «Dorule» ушли в культовый «Караван», и замерли под гипнотические ритмы всегда немного ироничного и безгранично одаренного перкуссиониста Гарика Твердохлеба. Финальная в этом выступлении – «Gratias a la vida», гимн благодарности жизни; только в этой благодарности по-испански – не покорность, а мудрая улыбка красивой женщины, нотки требовательности – за счастье нужно ведь уметь бороться, и понимание героини, что она – заслужила. Разноцветный, во всех оттенках радуги, сочный, как тропический фрукт, и безупречно интеллигентный, каким только и может быть наш UNIVOX, в творческой дружбе с трубой Петру Харуцы.
Медерик Коллиньон
Медерик Коллиньон, прозванный прессой enfant terrible французского джаза, обласкан музыкальной критикой страстно – уж каких только наград и премий нет в послужном списке этого композитора, музыканта, считающегося одним из самых интересных и талантливых представителей современного джаза. Его страсть – его саксофон, и, в еще большей степени, корнет. Где умолкает инструмент, и на какой ноте подхватывает фразу человеческий голос, – распознать не удается. Технические возможности этого симбиоза – вот то, что каждый раз желает продемонстрировать публике Медерик Коллиньон, и его бэнд – Jus de Bocse, в лице пианиста Ивана Робилльярда, бас-гитариста Эммануэля Харанга, и перкуссиониста Филиппа Глейзеса, полностью разделяют и музыкальную концепцию мсье Коллиоьона, и музыкальные его пристрастия, особо – к року и джаз-року. Если музыку условно можно было бы делить на мужскую и женскую, то эти ритмы с брутальными акцентами – стопроцентно мужские. Чего, собственно, так иногда сегодня не хватает…
Каждый год на концертах Ethno Jazz Фестиваля меня остро мучает отсутствие миелофона. Причём желательно, чтобы он был с опцией записи и воспроизведения. Чтобы потом можно было вспомнить и свои, и чужие мысли, а заодно ещё раз прослушать необычную музыку.
Вообще я очень люблю приходить на такие концерты пораньше, чтобы до полного погружения в действо, успеть рассмотреть инструменты, на которых музыканты заиграют чуточку позже.
Такого творческого хаоса на сцене мне не доводилось видеть ни на каких других фестивалях. В необычном окружении даже обыкновенный рояль выглядит как-то не так, загадочней что ли… Интересно и то, как робко или, наоборот, уверено из паутины проводов, кабелей и микрофонов выглядывают контрабасы, тарелки, тамтамы, гитары и что-то совсем непонятное. В этот раз меня заинтриговала связка чего-то, напоминающего одновременно и стручки высушенного перца и ракушки, но только цвета хороших кофейных зёрен. А потом меня – ну, просто за живое! – задело обыкновенное, блестящее алюминиевое ведро, гордо стоящее в окружении трёх микрофонов…
Тригон
Всё это как-то сразу настраивает на то, что тебя ожидает дальше. Вот и сейчас в своих надеждах я – в который уже раз! – опять не была обманута. Вообще поражает умение ребят из Тригона так тонко подбирать исполнителей и создавать программы концертного вечера. Музыка в первом и втором отделении всегда настолько отличается по духу, силе и манере исполнения, что заскучать не удаётся. Разная харизма, разный темперамент… и картинки – внешние и внутренние – тоже разные.
Первая группа была больше такой задумчиво-мелодичной, иногда до академичности плавной, но с яркими всполохами веселья. Кстати, мне всегда интересно, где музыканты, которых привозит к нам Тригон, вообще встречаются. Вот эта троица, например – два немца, Вальтер Ланг и Свен Фаллер и… камерунец Нжами Ситсон. Где пересеклись их пути? Причём настолько удачно. А да, на левой ноге у камерунца был тот же заинтриговавший меня с самого начала инструмент – перец-кофе-ракушка, – и звучал он совершенно волшебно, будто камушки волна перекатывает.
Нжами Ситсон – та самая жемчужина, которая должна быть в каждом хорошем джаз-бэнде. Замечательный перкуссионист, он ещё и поёт. Вокал – просто невероятный, а временами он уходил так высоко, что – пусть меня обругают настоящие эксперты – мгновенно всплывала ассоциация с Лоретти. Пел Нжами на аджумбу. Не знаете, что это такое? Да просто один из 286 языков Камеруна. Не скажу, что после сегодняшнего вечера мне захотелось его выучить, но пару песен на нём я бы заучила.
Свен Фаллер – контрабасист – ну, очень красиво играл. А когда проводил по струнам сверху вниз и обратно, внутри у меня всё замирало – так тягуче и мелодично звучал этот инструмент. Правда, длинные и тонкие пальцы Фаллера, вероятно, железобетонные – слишком уж легко и непринуждённо он это делал. Свен всё время пританцовывал, нежно обнимая свой контрабас, и временами казалось, что он закружится с ним в вальсе.
Музыка, как я поняла, в основном принадлежала перу Вальтера Ланга, пианиста и руководителя группы. Интересная, местами контрастная, она очень легко вызывала картинки в воображении. Пишет он её в основном в отпуске. Особенно запомнилась одна, написанная на острове Кирк в Хорватии. Мне показалось, что когда он на нём отдыхал, там было очень жарко. Во всяком случае, звучало именно так – музыка лилась будто расплавленная раскалённым солнцем, иногда налетал жаркий ветер, и совсем не хотелось двигаться… Под конец даже стала волноваться, как бы не сгореть.
А в перерыве было очень много Василия Ботнару! Точнее его картин. Если сравнивать с выставкой на прошлом фестивале, то он явно превзошёл самого себя. Рисунки из вина и кофе… Никогда бы не подумала, что эти «краски» могут быть настолько красивы и самодостаточны в цвете.
Вторая группа… она была совсем другой. Музыка взорвалась с первых аккордов, и её будто понесло. Она сметала всё со своего пути. Это был серьёзный контраст с предыдущими музыкантами – внутри просто разрывало и сносило всякие перегородки, занавесочки, ненужные рюшечки и ограничения… Зато к концу их выступления я почувствовала себя полностью очищенной от всякого хлама – сумели ребята отладить мой фэн-шуй.
Эта группа была вообще очень-очень много-многонациональной, почти как наша Молдова. Только подбор народностей другой – Турция, Индия, Германия. К тому же, часть Германии – гитарист с чудным именем Джонатан Иленфельд Кунайдо – настоящая смесь ещё нескольких национальностей. И всё же, где они находят друг друга?..
Их руководитель – знаменитый Трилок Гурту, перкуссионист и вокалист – сразу предупредил, что джаз он любит, да только не слишком часто его играет, потому что сам он родом из Индии, а какой, мол, в Индии джаз. И тут я поняла, зачем фестивалю нужна приставка «Этно» – чтобы нам выпал шанс послушать таких виртуозов.
Трилок Гурту
Несмотря на то, что Гурту выбрал для себя перкуссию, он явно влюблён в трубу. И позволяет Фредерику Костеру, своему трубачу, на сцене практически всё. Они вместе настолько достоверно изобразили звуки Индии, что в какой-то момент у меня возникло спонтанное и очень сильное желание поджать ноги и на всякий случай заглянуть под кресло в поисках змей. Их клавишник – Тулуг Тирпан из Турции – только и успевал виртуозно поворачиваться от пианино к синтезатору, добавляя возникавшим картинкам достоверности.
Конечно, и сам Трилок Гурту, и его новая группа заслуживают отдельной музыкальной поэмы. И вообще их лучше слушать и видеть, чем описывать эти феерические выступления. Ну, как можно описать звуки, которые он извлекал из того самого, осознающего себя в этот момент очень важным инструментом, ведра?.. А оно и было в тот момент великолепным инструментом, откуда доносился шум ветра, пустыни, моря, трубный глас слонов, крик обезьян и шорох песка… Что и говорить о других инструментах – табла, барабаны, тарелки, рожки, джембе, кахон, шекере и много всего другого, необычного и неизвестного – они умеют ещё больше.
Каким образом удаётся Тригону заманивать в Молдову группы такого мирового класса, для меня загадка. Хотя не совсем – Тригон ведь и сам принадлежит к этой плеяде. Остаётся только надеяться, что их собственный интерес к фестивалю не остынет…
Третий вечер джаза пролетел на одном дыхании… Публика была раскрепощена и готова к новым открытиям. И они не заставили себя ждать. В этот раз высокую музыкальную планку с первых же секунд взяла польская группа «Grzegorz Karnas Quartet».
Её лидера – Грегора Карнаса – справедливо считают одним из лучших джаз-вокалистов Европы. И в самом деле – его импровизации в сочетании с ритмичным джазом и вкраплениями лиричных польских мелодий создают ощущение чего-то экстраординарного, не удававшегося ещё никому… В какой-то момент, позволив себе пойти за музыкой, я даже почувствовала себя алхимиком, которому – наконец-то! – удалось получить «великий эликсир».
В общем, недаром их альбом «Karnas» в 2013 году был признан «Альбомом года» согласно New York City Jazz Record в категории джаз-вокала. Приставка «Этно», кстати, здесь тоже пригодилась.
Знакомый и родной для Молдовы инструмент – цымбал, на котором виртуозно играл Miklós Lukács, – превращал многие композиции в ещё более чувственные. Контрабас – порывистый и иногда тревожный в руках Михала Яроса – казался живым и.. нежным. Ну, и, конечно же, перкуссия Себастьяна Франкевича –насыщенная, иногда вкрадчивая, задорная и… свободная!
Выступавшая вслед за мелодичными поляками группа JazzKamikaze, на мой взгляд, полностью оправдала своё название. И если кто-то до этого времени, не представлял себе, что такое бодрящий контрастный душ, то комбинация этого вечера – Польша и Скандинавские страны – как раз наглядно всё и продемонстрировала.
Джаз-бэнд, созданный молодыми ребятами из Норвегии, Швеции и Дании, на первый взгляд, сочетает несочетамое. Это настоящий микс фанка, рока, бурного хип-хопа, гранжа и – куда же без него – джаза.
В их исполнении всё это звучит очень даже органично – сумели музыканты объединить классику джаза и современные направления. Музыка просто вырывалась за стены Филармонии, и при этом, самым невероятным образом, не оглушала никого в зале.
Уже потом я узнала, что JazzKamikaze часто выступает на open-air фестивалях и мероприятиях, в том числе и таких грандиозных, как Карнавал в Рио-де-Жанейро, где камерное исполнение звучало бы, по меньшей мере, странно. Кстати, именно в этом отделении очень ярко обозначились пристрастия молдавского слушателя – талантливые скандинавы вызвали бурю восторга!
Последний день ждали особо. Главная интрига для тех, кто не слышал давно любимый «Тригон» – новая программа с вокалисткой Надин Трохин. До сих пор, напомним, Анатол Штефанец экспериментировал бесконечно, в разных направлениях, но все же – в периметре инструментальной музыки, пусть и с вкраплениями голоса. А тут – деееевушка….
Финал фестиваля предложил три группы. Это австрийская Indian Air «Funky Sitar». Индийские мелодии, проникновенно и так душевно, в «прочтении» европейца, музыканта Клауса Фалслангера. Но что делает с нами настоящее чувство? Оно стирает условности, переставляет границы, и, в итоге, рождает новые формы, новые жизни. Клаус Фалслангер влюблен в Индию: он много лет там жил, и учился у лучших учителей. Его кредо звучит так: «Ситар идет во фламенко, фламенко переходит в джаз». Напеть, конечно, невозможно. Шутка. Но если серьезно, то погрузиться – посчитав, если удастся, до десяти – против воли, и себе же, на радость.
Вторым играл дуэт Ронин (Ronin) из Швейцарии. Пианист Ник Берч импровизировал на рояле, который он сам подготовил как-то по-особенному. То и дело приподнимался над клавишами, залазил внутрь инструмента, и извлекал оттуда звуки, которые, вместе с традиционной игрой на клавишах, рождали удивительное медитативное звучание рояля. Это сочетание джаза, фанка, звуковых элементов японских ритуалов, которое выражает кредо Ника Берча «аскетизм и экстаз». Он же, Ник Берч, условно определяет свою музыку, как «Зен-фанк». Аккомпанировал Нику саксофонист и кларнетист с коротким именем Ша – так он сократил свои труднопроизносимые имя и фамилию.
Кто-то назвал это музыкальной нирваной… Что же, может быть, только эта нирвана звучала весьма своеобразно, она не давала расслабляться, а, наоборот, даже держала в приятном напряжении. Могу добавить ко всему, что эта музыка теперь у меня в закладках. И уже не первый раз помогает собраться с духом и сделать что-то, что долго откладывалось: а) потому что нет времени, б) потому что нет сил, в) потому что нет вдохновения, г) потому что все уже позабылось. В общем, экстаз от аскезы. Любопытно, кто еще и, главное, как открыл для себя дуэт «Ронин».
В продолжении темы закладок и, заодно, самобичевания: как мог пройти этот Труд, это творчество, ставшее уже отдельной страницей, да чего уж там, книгой в многотомнике «Тригона», с узнаваемым росчерком маэстро Штефанца, проскользнуть?
Я об «Omagiu Maria Tanase». Это посвящение великой певице было готово где-то с год назад, и, возможно, было уже представлено кому-то из молдавских меломанов, и уж, точно знаю, прозвучало в Румынии, вдохновив на красивое пламенное признание – в который раз! – в любви к «Тригону», от музыкального критика Вирджила Михая. Так вот, именно эту музыку мы слушали в последний день фестиваля. Хрупкая Надин в контрасте с ее мощным вокалом – и пониманием замысла, идеи, которая столь блестяще, с огромным уважением к Певице, с трепетом, чувствуется в работе с материалом, и оставаясь при этом самим собой, – не растворяющимся, а всякий раз свое мироощущение привносящим, реализовал Анатол, и его «Тригон», который иногда меняет лики, меняет музыкальные ритмы, темпы, жанры, но остается жить в состоянии любви – к музыке, и к своим истокам.
Инна ЖЕЛТОВА
Ирина МОГИЛЁВА
