День Учителя. Продолжение…

Наверное, мне повезло… Я делаю этот вывод из того, что на вопрос, были ли у меня хорошие учителя, в голове сразу начинают тесниться картинки, быстро набегая и сменяя одна другую. И сразу понимаю, что даже не знаю, с кого начать – так много их, хороших, талантливых, смелых, умных и даже мудрых было. В принципе, начинать можно и с первых классов, можно и с последних, а можно и сразу с Университета – всё равно.

 Вот, например, первая учительница в 37-ой школе – КАЧАЛОВА Ираида Ивановна. Мне кажется, мы были у неё самым первым классом. Молодая, энергичная – она всегда общалась с нами бодрым, хорошо поставленным голосом, но при этом никогда не повышала его. Сейчас я понимаю, у неё не было любимчиков. Точнее, как и у всех нас, они наверняка были, но она никогда этого не показывала, радостно улыбаясь каждому. Может, в то время это было принято повсеместно, но на уроках родной речи мы часто слушали пластинки с детскими песенками и стихами – и учили их, и это было весело и легко!

 А ещё именно с ней я впервые поняла, что такое чувство слова. Она ставила мне четвёрки за изложения… без единой ошибки. А потом просто и доступно объяснила, что изложения – нельзя писать наизусть, что позволяла мне делать отличная память. Их нужно… именно излагать, рассказывать своими словами. Вот тогда я и познакомилась с синонимами, антонимами и с удовольствием пробовала их на вкус, как пробуют вкусные и сочные яблоки. Она рано ушла – когда я лет через 12 после окончания школы заскочила навестить её, оказалось, что это уже невозможно, и Ираида Ивановна осталась только в воспоминаниях, моих и других её выпускников…

 Или вот другая картинка – Давид Исаевич КОРОЛЬ… Фамилия-то какая – звучная! И, думаю, она радовала слух каждому, кому на инязе или на курсах иностранных языков, организованных в то время при 56 школе, повезло учить английский язык именно в его группе. Лично я и вовсе причисляю себя к числу избранных, поскольку в английском мне было необходимо поднатореть экспрессом, за 3-4 месяца, и он согласился обучать меня частным образом, у себя дома. И пусть простят меня за возможно высокопарный слог, но я до сих пор вспоминаю эти уроки, как нечто волшебное! В самый первый день, чтобы показать мне разницу в произношении, он взял газету «Правда» (наверняка, многие ещё помнят о такой) и прочёл передовицу. Но я не поняла ни слова!!! Потому что Король сделал это по всем правилам английской фонетики – там были rise и fall; звуки «p» и «t» выплёвывались самым правильным и натуральным образом; «w» вытягивало губы трубочкой; а «v» заставляло нешуточно прикусывать нижнюю губу. Те, кто учил английский у хорошего педагога, поймут, о чём это я сейчас…

 Потом и я вместе с ним читала «по-английски» передовицы, наговаривала тексты на магнитофон, держала перед губами тетрадный листок – и очень старалась заставить его, листок этот, пошевелиться, когда произносила непривычный для нашего русского речевого аппарата звук «p» («п»). Очень тонко чувствовал Давид Исаевич и усталость ученика. В такие минуты он обычно брал гитару и пел. Ну, где кроме уроков пения можно услышать, как учитель поёт своему подопечному, скажите?! А пел хорошо, и репертуар был у него богатый… Уехал весёлый, талантливый и понимающий Давид Исаевич, в жаркий и непривычный ему Израиль… Не очень хотел, но уехал – ради будущего дочки и внуков… Жаль, но с ним мне тоже больше не удалось увидеться…

 Но перед отъездом успел познакомить ещё с двумя педагогами – Натальей Мироновной, учительницей русского, и Исааком Израилевичем, преподавателем истории. Это были краткие знакомства, но запоминающиеся. Жаль, но как я не напрягаю память, не могу вспомнить их фамилий… Но зато я очень хорошо помню, как я физически ощущала, что мои глаза непроизвольно расширяются, когда впервые услышала от Натальи Мироновны знаменитую фразу академика Щербы: «Глокая куздра штеко будланула бокра и курдячит бокрёнка»!!! Вы ведь тоже, как и я тогда, внезапно осознали, что вовсе не обязательно понимать смысл слов, чтобы узнать что здесь какая часть речи: «бокр» и «куздра» – существительные; «будланула» и «кудрячит» – глаголы, причём в разных временах; «глокая» – прилагателное; «штеко» – наречие; и ещё одно существительное – «бокрёнок», судя по всему маленький и несчастный… Так и проходили у нас занятия. Каждое из них – открытие для меня; и удовольствие от моего искреннего удивления щедрости языка – для неё…

 А вот историк, Исаак Израилевич, был другой… Стратег и тактик в одном лице. Думаю, что внимательно прочесть батальные сцены в «Войне и Мире» Толстого я смогла исключительно благодаря нему. Как энергично он ходил по комнате, описывая Бородинское сражение! А как грохотали пушки, и звучала «Марсельеза» во время Французской революции! На вступительном экзамене я, конечно же, получила пять… Однако, оговорюсь, в школе у меня были не менее хорошие учителя. Они сейчас известные люди. Один – ЦОЙ Виктор Боненович, ушёл из школы работать в Музей Истории Молдовы.

Другой, Андрей Михайлович САФОНОВ, фигура вообще публичная – приднестровский политолог. И оба были влюблены в свой предмет и, как я сейчас понимаю, весьма снисходительно относились к нашей детской безответственности, но никогда не позволяли пренебрегать историей. И ещё у них было какое-то обострённое чувство справедливости по отношению к ученикам – можно было не бояться двойки за поведение на уроке, потому что наши историки оценивали только знания…

А картинки всё мелькают… Учитель физики Софья Зиновьевна МОЛДАВЕР, она так трепетно заботилась о своих учениках… Понимала, что принять физику готовы далеко не все. И те, кто был не готов, рисовали у неё стенгазеты на тему законов Ньютона, Архимеда, Бойля-Мариотта… И даже эбонитовая палочка была на тех рисунках… А потом – на контрольных и экзаменах – эти стенгазеты всплывали у двоечников и троечников перед глазами и в буквальном смысле спасали их.

И Исаак Александрович ШПЕРБЕРГ – кроме физики он преподавал астрономию. Оттуда я в основном помню туманности и… лёгкую, ироничную улыбку очень интеллигентного человека, который прекрасно понимал, какие мы, в сущности, болваны…

А ещё был Филипп Борисович КАГАНОВ – преподаватель географии, умнейший человек с невероятным чувством юмора. Мы его боготворили. И одновременно – боялись панически: за острый язык и мгновенную реакцию на наши глупости. И очень хотели выглядеть в его глазах знающими и умными. Вот не знаю, удавалось ли…

Потоком воспоминаний о них – таких великодушных, строгих, любящих, изобретательных, интеллигентных, простых, недоступных… – можно захлебнуться… Иван Давыдович Барановский, преподаватель НВП – я помню, как на скорость разбирала и собирала автомат Калашникова, училась стрелять в школьном тире, с замиранием сердца слушала про атомную бомбу… Он был военным. Наверняка, хорошим. Не знаю, каким чудом школе удалось заманить его, потому что и педагогом он был хорошим.

Нина Яковлевна ВОЛОСЮК, учитель русского языка и литературы. Её фотография и сейчас находится на школьной доске почёта. Впрочем, как и многих других, о ком я вспоминаю… Большинство из нас на её уроках не реагировали на звонок – так увлекательно было. У неё был настоящий дар того, что сейчас называют визуализацией ситуации – после литературного разбора «Преступления и наказания» Достоевского я просыпалась по ночам от страшных снов, в которых мне являлся несчастный Раскольников с топором и плакал от раскаяния…

 Я не назвала многих, ещё очень многих. Были и другие. Искренне надеюсь, что и нас много – тех, кто помнит своих Учителей. И сейчас я понимаю: мне – не наверное – мне точно повезло!

 Ирина МОГИЛЕВА