Её картины всегда глубоки и многослойны. Я помню еще те, с первой выставки 2007-го года, – Лена Томилова, тогда еще Милушкина, была совсем юной. И невероятно взрослой. Маленькая неулыбчивая девочка с серьезными серыми глазами, рядом со своими картинами, в которых солнце комнату заливало так, что я щурилась, а легкий ветер нежно дул в распахнутую дверь, и я видела, как вздрагивает ажурная занавеска .
Нынешние ее картины – другого дыхания, что ли. По ним можно не только читать – в них можно жить. Кто знает, что происходит там, в параллельных мирах? Но если бы была возможность выбора, то та реальность, которую предлагает художник Елена Томилова, меня бы лично устроила. Лена называла цикл последних работ «Сказкой в каждом дне», и, знаете, если ваше сердце открыто для того, чтобы ощутить каждой клеточкой эту сказку, то вы обязательно увидите гладь покоя и гармонии – и себя в ее отражении. Было бы открыто сердце.
– Начну с болезненного вопроса. Мне кажется, что болезненного. Хотя все знакомые мне художники говорят, что им не нужно признание, что имеет значение сам процесс, я думаю, они не договаривают. Предположу, лукавят. Любому артисту нужна отдача, во главе со зрителем. Какое признание тебе нужно. Вот только попрошу честно, потому что обычно ты – немногословный и крайне сдержанный собеседник. Что, Лена? Деньги? Слава? Бесконечные выставки?
– Мне нужно все!! )) Нужно, чтобы, как только заходит речь о художественном проекте любого уровня — расписать стену, подарить картину, оформить кафе, сделать этикетку, — сразу всем приходила мысль про меня. Но выставки, наверное, в первую очередь, конечно же, за рубежом. В Швейцарии. Чтобы они сами меня звали, всё оплачивали и ещё и покупали картины. То есть, все эти пункты переплетены и связаны, и все важны. И вот прям очень хочется, чтобы всё это помогало побольше перемещаться по миру)
– Лена, знаю ещё, что художники не очень любят, когда кто-то пытается заглянуть к ним в души, считая, что достаточно их картин – и так все понятно, но мне, рассматривая эти твои работы, кажется, что в твоей жизни произошли изменения в мировоззрении. Что такого происходило в твоей жизни?
– На самом деле происходило хоть и много, но ничего принципиально нового в плане искусства. Я всегда стремилась примерно к такому направлению, всегда интересовал символизм, атмосферность, волшебство в картинах. Но, конечно, замужество и рождение ребёнка повлияли тоже. Возможно, я просто стала смелее в своих исследованиях, меньше времени стала тратить на другие жанры и научилась выделять главное.
– Яблоки на древе познания, храмы и мечети по контуру женской фигуры, город, птицы и рыбы, снова храмы и деревья как храмы, – что я должна, как зритель, непременно понять? Что ты хотела бы сказать, транслировать обязательно?
– Я бы не хотела чётких и явных трактовок. Непременно хотелось бы, чтобы зритель уловил атмосферу и прочувствовал многослойность. А смысловая многослойность в картине для меня – это отражение многослойности в реальности, где всегда есть магия. Эту магию я и пытаюсь показать.
– Расскажи вообще в деталях, как появлялась эта серия? Как долго созревала? Как быстро писалась? С чего начала?
– … Опять же, к этому я шла и продолжаю идти все годы, что занимаюсь искусством. Но, если говорить о более-менее сознательном создании серии работ в таком ключе, то, наверное, года два-три. И сейчас ещё в процессе дозревания (улыбается). Сами работы пишутся чаще всего быстро. Идею вижу готовой в голове, но в процессе реализации она, конечно, видоизменяется, а я предпочитаю давать ей в этом свободу. Начала с того, что стала делать. Просто берёшь и рисуешь, а потом ещё и ещё. Поначалу, конечно, сложно не распыляться, но когда уже есть какое-то количество работ в определённом стиле, уже сам стиль тебе не даёт свернуть в сторону.
– Что-то такое в настроении работ, в их «воздухе» есть, что вызывает воспоминания о Марке Шагале. А еще нахожу нечто, созвучное с работами Марселя Янко. Эти легкие напоминания – они тебе видны, или это исключительно зрительская интерпретация?
– Про Шагала, да, мне не раз говорили. Кстати, не скажу, что являюсь поклонницей его творчества. Его вклад в искусство очевиден, но как зритель, я бы сказала, что не совсем моё. Про Янко до сих пор не слышала, но, вообще, это неизбежно, кого-то напоминать.
– Вообще, какие-либо сравнения, они имеют значения для тебя? Какие?
– Ну, с одной стороны, быть настоящим художником, значит, найти свой неповторимый язык. А с другой, как я и говорила, неизбежно кого-то напоминать, повторять, стремиться понять технику художника, который очень нравится, повторить её, но при этом важно и трансформировать под себя. Смотреть и видеть, использовать, но не копировать. Вообще, есть у меня любимый художник – наша современница Светлана Румак, и если мне скажут, что я чем-то на неё похожа, я буду горда (улыбается); а, с другой стороны, значит, слишком увлеклась. Искать всё равно надо своё.
– Ты себя сейчас как-то идентифицируешь? Если говорить о стиле? Я помню твои работы в жанре импрессионизма, и это тоже было очень интересно, свежо, – ты ушла из того мироощущения?
– Я по-прежнему очень люблю импрессионизм. Но невозможно работать во всех направлениях сразу. В какой-то момент задала себе вопрос, какое одно направление оставить, без которого я – точно не я. Ответ – это символизм, или интуитивный символизм, как я его называю. Остальное немножко, иногда, где-то как-то бывает, конечно. Но я – символист.
– Если не ошибаюсь, поменялась цветовая гамма, вообще, по цветам что-то невероятное происходит у тебя. То есть, если не читать сюжет, достаточно наслаждаться цветом, его сочетаниями. И опять хочется спросить тебя: Лена, откуда, почему, как объяснить эти невероятные цветовые сочетания??
– Это естественный процесс. Вообще, с цветом у меня лично такая ситуация, что я его почти не могу контролировать, он сам проявляется. Я, например, почти всегда использую синий (именно ультрамарин). И в какой-то момент стала переживать, что слишком ограниченна в этом, что надо что-то менять, и перестала его выдавливать на палитру. Страдала, все равно его потом добавляла, потому что ведь цвет – это тоже часть внутреннего мира, это как руку отрезать. Решила искусственно больше не ограничивать себя. Хотя вот, стала делать в отдельных работах ограничения в два-три цвета, мне нравится.
– А ещё в твоих работах есть и про любовь. Я про конкретно «он и она». И складывается ощущение, что для тебя эта часть взаимоотношений – нечто очень гармоничное, тихое и светлое. Я права?
– Ну, конечно, с тех пор как появилась семья, восприятие этой части жизни поменялось в более спокойную сторону. А в юности любила, чтобы была драма, надрыв, чтобы «до гроба», но потом устала, да и вообще, ерунда это. Но это отдельный большой разговор. В работах изменения тоже видны, я раньше как будто стеснялась на эту тему рисовать, а сейчас нет.
– И если я попрошу тебя дать определение любви, понимая всю обреченность этого вопроса, что ты мне скажешь в ответ?
– Ну, допустим, любовь – это процесс и действие.
– Про любовь спросила, можно про деньги? Например, как важно уметь сегодня себя продавать? Почему у кого-то не то, чтобы ерунда, но такое, на сезон, расходится как пирожки? А чьё-то творчество поистине глубокое и такое, которое может стать частью коллекции, украсит её, остается без внимания?
– Важно. Но тоже долго можно об этом говорить… Но я не считаю, что это, к примеру, что-то постыдное, или художник должен быть выше, или ещё что-то такое романтическое. Продавать себя – это нормально. И те, у кого получается, – молодцы, независимо от качества работ. Но иногда на это просто нет времени. Есть такая профессия – менеджер, и это 8 часов/5 дней в неделю, с конкретными и очень объёмным задачами. Мне, кстати, очень нужен менеджер!
– Ты – человек абсолютного творчества, всё, что ты делаешь, – это для глаз. А в связи с нынешней ситуацией эта сфера объективно ушла на десятый план. Я имею в виду, люди готовы наслаждаться искусством, но они еще меньше, чем вчера, готовы за него платить. Как ты выживаешь?
– Я диверсифицирую (улыбается). Занимаюсь сразу всем. Сейчас решила уходить больше в своё, но все-таки беру заказы и на портреты, и на росписи стен, и иллюстрацией вот занялась. В общем, ищу пути, катастрофы не вижу. Ну, и плюс, я ещё и артист. Правда, у артистов сейчас все ещё хуже.
– Кстати, про артистов. Вот эти твои игры с огнем, и воздушная акробатика, и картины, – это, понятно, всё ты. Но есть натуры противоречивые, и так они реализуют свои разные стороны. Иногда о них ещё с сочувствием говорят, что мечутся в разные стороны. А есть натуры цельные, и тогда другое объяснение. И вообще, ты рискуешь жизнью. Это вызов? Тебе всё равно? Тебе не страшно?
– В смысле, мне всё равно?! Как мне может быть всё равно? Нет, это не вызов. Просто красиво это всё. И, возвращаясь к первому вопросу, – хочу денег и славы . Как муж говорит, чтобы улюлюкали :)) Насчёт страшно. По улицам страшно ходить, а воздушная гимнастика и фаер-шоу – в том формате, в котором я это делаю, – гораздо безопаснее, чем кажется со стороны.
– Жизнь – боль и разочарование, или всё же нет?
– О нет! Жизнь – это интересный квест и опыт.
– О чём твои сны?
– Мне сейчас важнее, чтобы они были. Ребёнок пока не даёт нормально просто выспаться. Чаще всего мне снится всякая фигня вроде того, что меня муж бросает, или я забываю ребенка в маршрутке (в одном сне я его забыла в Африке). Сегодня снились лучшие в мире друзья юности, с которыми я по каким-то дурацким причинам уже не общаюсь. В общем, бытовуха и ностальгия )
А если про мечты, то хочу много путешествовать, но так, чтобы и по работе, и на проекты интересные. Не просто гулять.
– И… строишь ли планы?
– Пытаюсь. Но сейчас период неопределённый. Хочу вот первым делом все-таки перейти к такому режиму работы, чтобы делать именно то, что наиболее интересно (сейчас это два направления – картины в символизме и иллюстрации на заказ, как книжные, так и коммерческие), чтобы это приносило и занятость, и доход, и не надо было уже браться за всё подряд. И это возможно. К счастью, технологии позволяют не ограничиваться страной, в которой живёшь.
– Что бы ты с собой забрала, обязательно, в новый год?
– Ну, всё хорошее, конечно. Семью, возможность заниматься любимым делом, баню, тренировки, прогулки, кофе, возможность жить в центре, ну, что там ещё… :))) А можно нового чего-то заказать? В моей жизни всегда было много путешествий, верните, где росло))
– Во что ты веришь? Во что точно не веришь?
– Я допускаю вероятность абсолютно всего, даже того, что вроде как доказанно не существует. Может, мы просто плохо всё разузнали? Не верю в то, что всё просто так. Верю в мировую справедливость и наличие высших законов, а ещё в то, что наступила эра Водолея и золотой век (хоть и краткий)), и скоро мы все выйдем на новый уровень и станет полегче. Наверное, просто хочу верить. Ну, и да: хочу и верю!
Беседовала ИННА ЖЕЛТОВА
