Фотограф Андрей Саенко умеет отказывать. Невзирая на мягкую интеллигентность. Он умел отказывать и в бытность оператором, и даже тогда, когда носил гордый, на зависть многим коллегам, статус «оператора Президента». Он, наверное, первый, и, зная наши нравы, надолго единственный, кто ушел по собственному желанию, только потому, что для творческого человека одна и та же Муза – перебор. Вот и сейчас, сменив одну камеру на другую, он ищет, где-то ошибается, в чем-то напрасно усердствует, но искренне пытается делать только то, что «для полета». Может, в ущерб здравому расчету. Зато в гармонии с собой. Вопрос, как правильно? – уже из философской плоскости.
Андрей, один известный у нас фотограф, в ответ на мою реакцию на его постановочные сюжетные серии, мол, может, пора видеокамеру в руки брать, категорично сказал, что никогда, что это совершенно разные виды искусства, и из талантливого фотографа вряд ли получится талантливый оператор. Как ты оцениваешь процесс в обратном направлении?
Еще хуже! Когда двадцать лет все было заточено на движении, переключить себя на фотографию – а фотография – это «остановись, мгновение!» — тяжело. Мне все еще хочется продолжить движение, но уже не хочется заниматься видео (кина-то в Молдавии уже нет). А потом, в любом творчестве должна быть потребность. Зуд, ощущение, что, если я сейчас это не сниму, мне будет плохо…
Кино в свое время тоже такой зуд вызывало? Или ты в него попал случайно?
Нет. Кино мне всегда нравилось. Хотя прежде была фотография. Я, когда учился в школе, постоянно снимал, у меня было очень много города, жаль, что архив не сохранился. И мой дядя, Заслуженный артист РСФСР, актер в театре имени Вахтангова, преподаватель «Щуки», Владимир Коваль, посмотрев мои фотографии, сказал: «а почему бы не попробовать тебе оператором?». В 81 году, 1 сентября, как в школу, я был принят ассистентом оператора на киностудию «Молдова-филм».
От ассистента до оператора – далеко?
В те времена – да. Это сейчас камеру доверяют человеку с улицы. А тогда нужно было подрасти до того, чтобы оператор позволил на кнопку нажать, запустить камеру. Все-таки мы относились к кино как к некоему таинству. Мы даже за кружкой пива говорили только о работе, мы обсуждали сценарии, о том, как красивее или интересней снять. Но что касается дистанции, то операторы – а я работал с такими известными, талантливыми мастерами, как Белоногов, Фомин, Солонарь, Поздняков, — были учителями. Потому что понимали, что ассистента случайного не бывало – это те люди, которые хотят быть операторами, и относились к нам, как к коллегам, передавая свой опыт.
Но, наверное, сложно все-таки на вторых ролях? Знаю людей, которые ушли из кино именно по этой причине. Оно ведь как? Труд – коллективный, а вся слава – постановщикам.
Нет, для меня было очень важно ощущение причастности к созданию фильма. Как правило, это чувство испытывает вся группа, от режиссера до водителя. Зависти, ревности здесь нет. Слава? Мне она, хорошо это, или плохо, никогда не была интересна. Мне всегда важно мнение отдельных людей, а общее мнение — безразлично. Я ушел по другим причинам. Начался развал кино, киностудии: пришло новое начальство, которое как раз меньше всего интересовало кино как таинство, а руководствовалось исключительно меркантильными интересами. Огромный коллектив, по сути, сидел без работы и бессильно наблюдал, как рушится все. А ведь у нас была сильная студия. И молдавские операторы, не считая, конечно, питерских и московских, считались самыми сильными по Союзу. В общем, на TV NIT требовался оператор, мне позвонили, я пришел, поговорил, и мне практически сразу дали камеру. Взяли на испытательный срок, но через несколько сюжетов дали корпоративный телефон, и я понял: взяли.
О тебе говорили как о самом талантливом, интересном операторе канала. Как ты думаешь, почему?
Я ни в коем случае не хочу никого оценивать, потому что уважаю тех, кто там работает. Возможно, с одной стороны, опытные операторы слегка подустали от процесса, на том этапе иссяк запал. А молодежь еще не набралась опыта. Думаю, я пришелся ко двору, потому что нормально снимал, во- вторых, я легко находил общий язык со всеми. Конечно, школа Молдова-филм дала мне очень многое, и мой опыт работал на меня.
Сложно перестроиться кинооператору в телеоператоры?
Да. Сложно в том смысле, что нет времени на подготовку, это репортерская работа. Но я быстро сориентировался и даже плохие условия съемки мог использовать во благо.
Например?
Это технические вещи. ….Ну, например, идет президент по полю. Я снял на длинном фокусе и открыл диафрагму – и задний план, и передний план получились слегка размытые, а сам человек — в фокусе. Кадр в итоге интересный, воспринимается иначе. Зритель не задумывается, почему, но реагирует на красивую картинку. Я всегда спрашивал редакторов: куда мы едем, что снимаем, кого, где? На первых порах их шокировали мои расспросы, мол, тебе-то какое дело. Со временем я уже понял, что одним интересно это сотрудничество, другие говорили: «да сними что-нибудь!». Вообще, для меня всегда имеет огромное значение, с кем я работаю. Если меня напрягает заказчик, я лучше откажусь. Должен быть кайф в любой работе, полет должен быть. Был директор NIT-a Сергей Дробот: вот при нем на канале интересно было. А потом пришел начальник, которому я сказал: я двадцать лет снимаю, и за один год ты убил во мне любовь к профессии». Да и в целом, то, что доставляет удовольствие, у нас на ТВ не снимается. Все, что есть на отечественных каналах, рассчитано на то, чтобы как можно дешевле создать, и как можно дороже продать. К тому же, на том этапе стал раздражать избыток политики.
В таком случае, наверное, глупо спрашивать, что хорошего тебе дала работа оператором президента? Или, все же, дала? Например, ты два года ходил в костюмах и при галстуке.
Спецовка бывает разная, но это все равно спецовка. Какая разница, операторская жилетка или строгая «двойка». В профессиональном плане – ничего работа в президентуре не дала. Я вообще не хотел туда идти, но, когда дважды зовут в такое место, не стоит выеживаться. Но нельзя оценивать работу только с профессиональной точки зрения. Состоялись человеческие открытия, часто приятные.
Но ты все-таки однажды и оттуда ушел…
Паркет не для меня. Скучно! Работа должна быть песней, я же говорю!
… И решил вернуться к тому, с чего, собственно, и начинал.
Мысли о фотографии давно были. Но когда пошли цифровые технологии, какое-то время не находилось денег. А аппаратура однозначно должна быть хорошей.
У тебя же есть старый аппарат?
Да, но не хотелось заморачиваться на процессе. Бытует мнение, что пленка – она живая. Меня фотографы старшего поколения убьют, но я считаю, что это не совсем так. Просто многие не умеют пользоваться фотошопом. Да и просто нет денег на профессиональную камеру. Есть, конечно, исключения. Но в конечном итоге, если это классно сделано, то – какая разница, как это сделано?!
Ты в самом начале говорил про творческий зуд. То есть, на фотографию у тебя есть зуд?
Да, есть! Я не могу сформулировать его до конца… И в чем-то еще не определился, и пробую разные стили, но все идет к классике – к черно-белой фотографии. И ведь я всегда это знал железно, и мастера это всегда использовали, но на каком-то этапе увела техническая сторона, и я отошел от главного. А главное – в другом. Что фотография может быть абсолютно плохой с технической точки зрения, но если она цепляет, то она настоящая.
Одна наша барышня, много лет организующая, среди прочего, с искусством связанного, международные фотовыставки, как-то мне сказала, что у нас есть настоящие художники, а вот с фотографами стране в этом смысле не повезло, потому что у нас все попса и коммерция. Интересно услышать твой комментарий.
Я бы сказал так: меня то направление, в котором работают наши фотографы, интересует с какой-то образовательной точки зрения, но, если откровенно, ничего не цепляет. С другой стороны, это же дело вкуса. Тем более, фотография разная. Одно дело – смотреть работы на выставке фотоискусства, другое – разглядывать фото красивой девки или машины в глянцевом журнале.
Вообще, мне один фотограф сказал: все снимают приблизительно одинаково, различия начинаются в целях. И если цель – карьера, то такой человек будет активно делать себе пиар, не упуская возможности появиться там или сям, в тусовке или как персонаж глянца, хая коллег, упоминая при возможности пару-тройку крутых заказчиков… Это не только в фотографии – это тип такой человеческий, — проявляется везде. Но всегда есть кто-то, кто снимает не хуже, а может, и лучше, но он не предпринимает попыток показать себя, и никто его и не знает. Плюс к тому, наверное, это еще и дело случая. Иными словами, кто чем движим. Когда «звездизм» начинают насаждать, то мне – я так устроен – становятся не интересны его работы. Вообще, я смотрю очень много фотографий, но я редко смотрю, кто фотограф. Разве что уже знаком с этим человеком, и отслеживаю его творчество, или настолько зацепила фотография, что стало интересно, кто это сделал.
Чье творчество тебе интересно?
Многие фотографы нравятся и они разные. Например HoryMa. Это светографика, и это то, от чего крышу просто сносит. Есть Чайка, в миру Лариса Черемникова, хотя для нее фотография скорее хобби, но она одна из лучших. А вот посмотри на фотографию… Что это, непонятно: то ли шахта лифта, то ли колодец, то ли, оказывается, двор в Питере. Неважно, что, но это — цепляет. Вообще, большинство настоящих работ не стоит расшифровывать, искать смысл. Цепляет? Замечательно. Умом вредно понимать творчество.
Ага… И кто-то визжит от восторга, разглядывая отфотошопленную «звезду».
И что? Одному нравится глянец, другому жанровая фотография, третьему – репортаж. Всем не угодишь. И вряд ли даже стоит пытаться. Главное – найти себя, и понимать, что вот это – твое… Чем сейчас я и занимаюсь 😉
Инна Желтова
