Возможно, кто-то не любит читать старые письма. А кто-то, ну, например, те, кому меньше 20, и вовсе не знает, что это такое – письмо. И зачем оно, когда можно быстренько набрать что-то в скайпе, аське, твиттере или фэйсбуке и тут же получить ответ. Я тоже с удовольствием пользуюсь всеми этими благами современного мира. Но иногда мне приятно полистать переписку известных поэтов, писателей, художников, музыкантов, актёров… Среди любимых – письма Ван Гога к своему брату Тео; переписка Чехова с женой; или же Пастернака, Цветаевой и Рильке. Эти невероятно талантливые и гениальные люди открываются в них совсем с другой стороны…
Но есть и другие письма. Из нашего собственного прошлого. От самых обыкновенных людей – своим друзьям и близким. Возможно, они есть в каждой семье. От тех, кто когда-то занимал в нашей жизни особое место. Наткнёшься на такое случайно – и тут же открывается целый пласт воспоминаний и чувств. Одним из них поделюсь. Написано оно в 2000 году подающим надежды молодым врачом, который не смог реализовать себя в Молдове и иммигрировал в США.
«Привет, Мама Ириша!
Письмо, вообще, для тебя. Сашику будет не все понятно. Ругаешься, что не пишу, так нате вам, пожалуйста, письмо с впечатлениями. Их очень много, и я их разбил на рубрики.
Нью-Йорк.
Город этот, мягко выражаясь, не похож ни на один наш город. От его “архитектуры” исходит ощущение полного беспорядка. Кажется, что – а так, наверное, оно и было – город застраивался как кому Бог на душу положит. Рядом с шикарным небоскребом можно увидеть корявое пятиэтажное кирпичное здание, напоминающее советскую баню.
Большинство домов построено еще до войны. В основном, дома – кирпичные, достаточно пошарпанные, с причудливо изуродованными пожарными лестницами и торчащими кондиционерами фасадами. Стоят очень близко друг от друга, так что, даже если здание и красивое, разглядеть его целиком невозможно. Нижние ярусы больших зданий по дизайну напоминают казармы, в то время как верхние украшены всякими архитектурными излишествами. Как будто кто-то будет задирать голову, чтобы их рассмотреть…
Улочки в центре узкие, с односторонним движением, и сочетание узких улиц и высоких зданий и создает непривычное для нас ощущение “каменных джунглей”. Но это только в центре. В Бруклине, в частности на Брайтоне, наоборот, дома все больше двухэтажные или около того, что напоминает большую деревню. В Квинсе – широкие проспекты, и дома стоят дальше друг от друга. Но одна черта для всех районов одинакова – полная хаотичность застройки.
В Нью–Йорке огромное количество церквей и синагог. А соборы в центре очень красивые, богатые, построены с типично американским размахом. Собор Saint John The Divine (может, я чуть ошибся в названии) строится уже в течение ста лет по проекту – копии Собора Парижской Богоматери и, говорят, является самым большим в мире. Я там был. Он совершенно огромный, украшен большим колическтвом витражей (очень дорогих, наверное), резных каменных и деревянных алтарей, металлических фигурных решеток. В нем несколько органов, просторное место для хора, колумбарий, множество боковых часовен, неохватные высоченные гранитные колонны.
В Нью-Йорке можно найти памятник кому угодно. Например, в Центральном парке я видел памятник польскому королю, победившему тевтонские войска в Грюнвальдской битве в 15 веке. Также я видел паматник-фонтан каким-то сестрам Штраус, погибшим на “Титанике”. Если у меня, к примеру, есть деньги, я могу поставить памятник Иону Суручану или Себе; для этого, правда, проект должен быть одобрен городским советом.
Удивляет разнообразие всякой живности в таком огромном городе. Кроме воробьев, ворон и голубей в парках есть дятлы, скворцы, сойки, и их много. Пару раз видел какую-то большую птицу, похожую на ястреба.
Белки же развелись в больших количествах, совершенно не боятся людей, которые их подкармливают. Встречаются не только рыжие, как в Кишиневе, а серые и черные.
Одна черная белка влезла в квартиру в открытое окно и нагло разгуливала, поглядывая на меня. Я ее приманил кусочками шоколада, и она ела у меня с руки.
Потом белка совсем освоилась: влазила на плиту, прятала шоколад в страницах журналов, лежащих на полу, и, в конце концов, впрыгнула мне на колени, затем на стол, стала бегать по клавиатуре и тыкаться мне носом в руки – еды хотела. При этом она смешно нажимала на клавишы, и печатался текст.
Кошек и собак здесь миллион. Для них есть госпитали, кладбища, специальные убежища (шелтеры). Американцы “усыновляют” почти всех бездомных животных, всяких дворняг без роду и племени – забирают их из шелтеров.
Я видел парализованную на задние лапы дворнягу со специальной прикрепленной к ее туловищу двухколесной тележкой, чтобы она могла ходить. Собак специально обучают не лаять в квартирах, и они почему-то не кидаются на белок.
Метро в Нью-Йорке – это особая статья разговора. Если Московское метро было построено для того, чтобы воспитывать в людях эстетический вкус, а не только, чтобы возить их, то Нью-Йоркское метро предназначено исключительно для перевозки людей. Никаких мраморных колонн или мозаики вы здесь не увидите.
На путях полно мусора, а на полу – множество пятен, происхождение которых мне было неясно, пока друзья не объяснили, что это – растоптанная, почерневшая, слившаяся с поверхностью пола жвачка. Поезда ходят нерегулярно: в часы пик – чаще, ночью – редко, некоторые вообще не ходят. Экспрессы пропускают большинство станций, local-трейны останавливаются везде. Метро часто подвержено форс-мажорным обстоятельствам, как то полицейским расследованиям и разного рода поломкам.
При этом поезд долго стоит, или высаживают пассажиров. Станции объявляют неясно. Так что я только через месяц стал понимать, что они говорят. Во многих местах метро выходит на поверхность, и поезда движутся над проезжей частью по эстакадам, так что это уже никакой не subway. Брайтон, в частности накрыт такой эстакадой по всей длине, и неба на Брайтоне не видно (дурацкая улица). Зато метро работает круглые сутки, и в вагонах есть кондиционеры.
Автобусы, наоборот, очень опрятные, снабжены скатом для инвалидных кресел, останавливаются часто и едут медленно. В небе над Нью-Йорком трафик почище наземного. Самолеты слышны каждые 30 секунд. Постоянно над городом кружат полицейские вертолеты, следящие за движением транспорта, и перенаправляющие потоки машин в случае пробок.
Я взял пару уроков вождения. Езда в центре и в Бруклине напоминает езду в Луна-парке. Водители уступают дорогу всем, кому только можно. Дороги узкие, и такой вещи как обгон просто не существует. Разметка яркая и есть везде. Знаков где-то пять, и они обязательно снабжены пояснениями на чистом английском языке. Дорогу, как и у нас, принято переходить на красный свет, и водители это знают и терпеливо пропускают пешеходов.
О небоскребах писать не буду, их и так все видели. Скажу только, что они не показались мне такими высокими, как по телевизору, и уж, конечно, разнообразия им не занимать, как и всему остальному в Нью-Йорке.
Что еще о городе?
Есть интересный обычай украшать деревья большим количеством огней.
Видео-аудио магазин в центре Манхеттена напоминает ГУМ и вызывает у меня чувство глубокого и необратимого отсутствия гармонии в природе.
Велосипедисты все ездят в шлемах.
У местных полицейских самые толстые задницы в мире.
Мусор лежит прямо на улицах в больших черных пакетах даже в престижных районах.
По пятницам на улицу выбрасывают телевизоры, мониторы, пылесосы, мебель, матрасы, одеяла и прочее, а в субботу утром этого всего уже нет.
Негры продают дешевые книги по программированию на улицах.
“Призывные пункты” в американскую армию находтся прямо на улице: стоят двое и в колокольчик звонят. Можно записаться.
Люди.
Если Нью-Йорк – город контрастов, то это, в первую очередь, касается людей. До приезда сюда я и не подозревал, что можно так одеваться и выглядеть, как это делает местное население. Я видел бездомную негритянку в больших по диаметру разноцветных бигуди в метро, сидевшую на полу и евшую пиццу. Она была похожа на новогоднюю ёлку в своих бигуди.
Я видел пожилого белого джентельмена в пластмассовом ярко-зеленом цилиндре, больше напоминающим ведро. Я видел молодого негра, у которого из кепки торчали перья, он шел по улице, слушал плеер и издавал пронзительные птичьи звуки. Я не знаю, какую птицу он изображал.
Как-то я встретил цветного подростка, одетого следующим образом: из-под не очень чистой болоньевой куртки снизу выглядывала белая майка, мятая до крайней степени – как будто ее мяли специально. Бежевые, тоже мятые джинсы были на несколько размеров больше (это здесь модно), со свисающей до колен мотней и сложившиеся гармошкой вокруг кроссовок. Голова его была обмотана какой-то белой тряпкой на манер чалмы или повязки, и довершалось это всё двумя(!) кепками, надетыми одна поверх другой. Я думаю, это был обычный цветной школьник.
Американцы don’t care about clothes. Скучнее всего и нормальнее всего одеваются белые. Китайцы тоже выглядят прилично. Но негры, мексиканцы, пуэрториканцы как будто стремятся эпатировать окружающих. Это касается и одежды, и причесок. При этом, никто не обращает на них внимания.
Вообще, люди ведут себя по принципу “можно все, что не запрещено”. Можно громко кричать и жестикулировать в метро; можно класть ноги на сиденье в поезде; можно в рванье спать на скамейке в Центральном Парке, положив голову на мешок с мусором; можно петь и играть, а также танцевать! на улицах, станциях метро и в поездах.
Уличных музыкантов очень много. Играют на наях – я видел очень приличный мексиканский ансамбль на Бродвее, скрипках, саксофонах, гитарах, каких-то металлофонах и тамтамах, а также на национальных китайских инструментах, состоящих из одной струны, по которой надо водить смычком.
Вы будете смеяться, но я видел негров-иудаистов. Я не вникал в подробности, но, по-моему, они именно себя считают богоизбранным народом.
Ещё не принято делать замечания сорвавшимся с цепи чужим детям. Можно нарваться на мат на испанском, к примеру, языке.
В целом американцы на улице, в зданиях, в метро ведут себя очень вежливо. Толкаться не принято, даже если очень тесно. Например, в лифте большого здания. Американец скажет “excuse me” и будет стоять, пока люди не расступятся. Задевать людей локтями – дурной тон.
Что еще написать?
В Нью-Йорке красивый центральный парк, очень большой. Там куча людей бегает, ездит на роликах и велосипедах. Видел необычные велосипеды: тандем для двоих, велосипед с педалями впереди над колесом и с седлом со спинкой – велосипедист едет ногами вперед. Один чёрный катался вообще на одном колесе, как в цирке.
Имеется куча русских газет, объявления в которых напоминают наш «Маклер».
В овощных лавках продают клубнику и черешню, но они невкусные. Помидоры тоже пресные, а яблоки и грейпфруты вкусные.
Американцы много едят. Очень много толстых подростков.
Симпатичных женщин мало, особенно белых американок. Иногда попадаются красивые китаянки, реже какие-нибудь пуэрториканки.
В мексиканских магазинах в нашем районе звучит испанская музыка, и люди с трудом говорят по-английски – зато, кстати, знают некоторые русские слова.
На Брайтоне считается неприличным говорить по-английски, и вообще, русская речь в Нью-Йорке никого не удивляет.
Я быстро привыкаю ко всему этому, но иногда мне кажется, что я на другой планете. В целом мне тут пока нравится. Я ловлю кайф от разнообразия и в депрессию не впадаю.
Безумно скучаю по Саше, рассказываю о нем постоянно Фиме, но иногда ловлю себя на странном ощущении, что мы рядом или, во всяком случае, недалеко друг от друга. В конце концов, для близких людей расстояние – не помеха».
Со своим сыном он увиделся только через семь лет после этого письма… Сейчас этот вполне успешный человек – и для нас уже иностранный специалист – чувствует себя в Нью-Йорке, как дома, и мало чему удивляется. Но, нет-нет, да и вспомнит о старом Кишинёве, понастальгирует по друзьям и вздохнёт о вкусе местных блюд, которые готовила мама… С каждым годом эта ниточка, связывающая его с Молдовой, становится всё тоньше.
И вроде бы всё у него сложилось удачно. И у многих, уехавших навсегда из нашей страны, тоже всё неплохо. Но, вот объясните мне, почему же их «истории успеха» вызывают у меня грусть и горячее желание защитить нашу Молдову и удержать в ней тех замечательных людей, которые пока ещё не приняли этого сложного решения – покинуть родной дом?!!!…
