Телефонный звонок, бодрый голос в трубке: «Не хотите на концерт? Подумайте – время еще есть. Приезжает очень известный дирижер из Львова, будет записываться с нашим симфоническим оркестром Гостелерадио… Думаю, вам должно понравиться. Извините, что я так, неожиданно, – меня друзья всегда уличают в спонтанности, пусть вас это не смущает…»…
Что ж, иногда пары встреч достаточно, чтобы образ сложился. Звонок – лишь деталь в подтверждение. Вероника – человек не сомнений, а действия, не причитаний, а – активного участия или соучастия, в искреннем желании развернуть ситуацию во благо. Вспоминается давний разговор в дороге. Попутчик – гражданин Украины, которому вдруг в восемь утра, на трассе Киев-Кишинев, захотелось поговорить о характере украинских женщин. «Вы, молдаванки, уж очень терпеливые, вас обижают, а вы молчите. Наши женщины совсем другие. Вот вы бы на мою посмотрели! Им, если что не нравится, пошлют, а то и огреют чем-то тяжелым… Гордые и решительные!» – разглагольствовал целый час мужчина, даже не подозревая, что определение «гордой и решительной» вполне подходит и мне, его соседке, с точки зрения национальной принадлежности.
Тот утренний монолог заботливо был припрятан памятью, чтобы вытащить его на поверхность, подытоживая свежие впечатления от знакомства с Вероникой Арпинтин.
Украинки, они, конечно, разные – как и мы, молдаванки самого разнообразного происхождения. Но, наблюдая за этой бурной в проявлении эмоций, ненатужно улыбчивой, открытой нараспашку, какой-то уж очень весенней в самый разгар морозной январской стужи, Вероникой, я узнавала в ней уже давно знакомые образы моих украинских бабушек, тетушек, соседок с улицы Первого Мая на Черниговщине, а заодно – гоголевских героинь, Роксолану Павло Загребельного, очаровательных хохлушек из старых добрых мультфильмов, кого-то еще, оттуда, из детства. И где-то в душе, никак не согласуясь с деловой атмосферой международного офиса, с дресс-кодом, охранником и прочими атрибутами солидного учреждения, начинало протяжно разливаться «Цвіте терен, цвіте терен, листя опадає…?. Скажете, утрирую? А мы вот заговорили о песнях – иначе, что за разговор об Украине? «Сейчас напою!… Хотя, нет, не напою. Петь люблю, но не умею,» – признается Вероника, и вслед мне, как и обещано, отправляет на почту две самые любимые, от которых глаза – на мокром месте, особо от той, где «розплетена коса, а на очах горить сльоза…»
А началось знакомство – спасибо Джете Бурлаку — с повода торжественного. Веронику Арпинтин награждали Юбилейной медалью в честь 200-летия со дня рождения Тараса Шевченко.
Награда почетная, адресованная тем немногим гражданам различных государств, которые наиболее активно продвигают культурные ценности украинского народа.
Для Вероники, с ее трепетным отношением к своим корням, эта медаль особо ценна. И, прежде всего, потому, что все, что она делает «с украинским акцентом», – не какая-то отдельная часть жизнь, а одно из проявлений молодой женщины, такое же естественное, как, скажем, материнство. Она не ищет в себе украинское, не пытается распознать, выхолить, а затем продемонстрировать, – вот, пожалуйте! – как это бывает с теми, кто старается выгоднее продать свои отличительные характеристики. Украинка в Веронике родилась в час и день, обозначенный свидетельством, и никогда в ней не убывала. Спасибо маме. Бабушке. Маленькому городку Токмак в Запорожской области, где прошли самые теплые, самые светлые дни Вероникиного детства, сопровождаемые песнями, поговорками, сказками, и семейными историями.
Одна из тех, что будоражили воображение всего семейства, – отрез ткани, который подарил сам батька Махно, каким-то чудом оказавшийся в доме родной бездетной тетки, воспитывавшей трех осиротевших племянниц, в том числе, и Антонину, бабушку Вероники. По тем временам, не просто подарок – целое состояние. Вскоре в дом залезли воры, отрез украли. Два самых сильных, ярких переживания бабушки, рассказывавшей потом о своем детстве – шикарный подарок и его горчайшая потеря. Или, например, еще картинка из прошлого. Коллективизация, все в общем порыве бьются за урожай. Бабушку уже сосватал дед, брак не по любви, но в те времена это было не так важно, ведь жених хороший; и вот уже шьется свадебное платье, и готовится свадьба. Как-то нужно было срочно бежать на примерку – и колхозное поле с огурцами пришлось оставить. На следующий день правление колхоза украшала стенгазета с клеймящей карикатурой, изображающей перезревший от ожидания желтый огурец и мещанку, которая из-за платья бросила урожай. Это был ужасный позор…
Семейной тайной остаются отношения с прадедом, русским инженером из Санкт-Петербурга. Почему были разорваны связи, не ясно, внучка Валентина, то есть, мама Вероники, долго искала ответ на этот вопрос. Скорее всего, отец искал своих трех дочерей, и даже было тому подтверждение – его письмо, спрятанное за теткиной иконой, и найденное уже после ее смерти. А саму бабушку в детстве выкрали сестры отца, и увезли в Питер, – хотели, чтобы Антонина училась пению – у девочки был талант. Но тетка приехала и забрала племянницу. Своя кровинушка, да и что за легкомысленная жизнь у этих артисток? Кто знает, как сложилась бы судьба Вероникиной бабушки, и, следовательно, ее матери, … Чарующие украинские песни Антонина пела, но уже в узком кругу – своим детям и внукам, или по праздникам, когда собирались всей родней за столом в саду, под огромным орешником, вдыхая волшебный аромат скошенного сена, и уступая, уже далеко за полночь, свою партию заслушавшемуся соловью…
Сегодняшняя Украина – боль. Для людей, чьи корни – там, в Запорожье, в Одессе, в Закарпатье, на Черниговщие или на Донбассе, – и горе, и слезы. Спросить Веронику, если честно, страшно. Промолчать – неправильно. «Я уже ничему и никому не верю. Видеосъемки по новостным каналам — тоже уже не аргумент. Люди гибнут, это самое страшное. Идет и информационная война. Одни верят в истории о распятых мальчиках, истреблённых снегирях и украинском фашизме, и искренне думают, что они защищают свой мир от заграничных врагов; другие так же искренне считают, что недопустимо в XXI веке перекраивать территорию их любимой страны (да и любой другой) и полагают, что никто, даже ближайшие соседи, не смеют им мешать идти по выбранному пути. Но эта ненависть, с обеих сторон, она уже на века. У меня два племянника призваны в украинскую армию. Один из них был на Донбассе. Не могу озвучить детали, но после того, что ему пришлось там пережить, он уже никогда не простит соседнее государство. Как и матери погибших россиян тоже не простят тех, кого считают врагами.
Сейчас, когда украинская земля снова окропляется кровью, все становится очень сложным, и мы все надеемся на мирное урегулирование. Наши родственники в Украине живут в кошмаре – Но, не приведи Господь, случись что с моей родней, я не уверена, что смогу рассуждать об этом конфликте, стараясь понять обе стороны. Но я точно знаю, что любой конфликт можно и нужно остановить. Особенно этот», – Вероника никого не клеймит. Она – из тех редких мудрых людей, которые отделяют зерна от плевел. «Никто не вычеркнет из мировой культуры Достоевского, Чайковского, Пушкина, мою любимую Ахматову! Но сейчас речь не о культуре…а о ценностях, продвигаемых в последнее время»» – в сердцах говорит Вероника, которая, впитав украинство с детства, являясь частью русскоязычного сообщества Кишинева, прекрасно владеет румынским языком, хорошо знает и обожает румынскую поэзию, и затрачивает много сил и времени на обеспечение межкультурного диалога.
Хотя, она поспорит: с ее точки зрения, тут не требуется ни особых сил, ни дополнительного времени. Желание – да! Ощущение самой себя – в определенном генном коде, хлопок вышиванки нежнее японского шелка – и это тоже. А дальше… Каждый из нас должен способствовать развитию нашей страны, убеждена Вероника. И у каждого для этого есть много возможностей – от наведения порядка во дворе дома, до мониторинга Законодательства. Вероника активно участвует в жизни двух общественных организаций. Это Ассоциация Женщин Предпринимательниц Молдовы (AFAM) и Громада Украинских Женщин Молдовы (CFUM):
«Если говорить о CFUM, то это идея моей мамы, Валентины Морару, которая более 20 лет ее возглавляет. Эта организация существует исключительно на энтузиазме, и при поддержке тех, кто разделяет наши ценности, и объединяет единомышленников. Мы действительно много работаем, но эта работа очень приятна, и в большей степени является зовом души, поэтому, если честно, я была искренне удивлена, когда узнала о моем награждении. Есть другие, более достойные этой награды, граждане Молдовы, по моему мнению. Поэтому, я сказала это и на вручении, эта медаль – медаль всех этнических украинцев, проживающих на территории Молдовы. Я убеждена, что нематериальные ценности, накопленные в Молдове, – это не только неоценимое богатство, но и источник вдохновения для возрождения и процветания нашей страны. И я хочу активно участвовать в этих процессах. Я хочу объединять людей, и содействовать созиданию современного европейского государства». Не речь, а, по сути, целая платформа – не политическая, но гражданская. И человеческая.
Русскоязычное сообщество – тема для Вероники очень болезненная, она и не скрывает: «Одни «понаехали», потому что их сюда направили, в советское время выбора не было. У других вывезли целые семьи в Сибирь, в Казахстан. И тех, и других понимаю. «Чемодан, вокзал, Россия» и «не хочу учить ваш язык» – крайности, и вот этого я не хочу понимать, не хочу даже обсуждать. Для меня вообще приоритет одной нации над другой – это фашизм. В университете я столкнулась с предубеждениями, я прошла через разделение на своих и «понаехавших», то есть на «людей» и «не очень». Но в тоже время жизнь подарила такие прекрасные знакомства с людьми, открывшими для меня румынскую культуру (с которой мы не были знакомы в советское время), во всей ее палитре красок, так что я уже самостоятельно ознакомилась и с интереснейшей историей, и с богатейшим литературным наследием. Сейчас меня особенно интересуют народные традиции, фольклор и творчество, я хочу знать больше о румынском народе… .
Говоря о этносах, стоит отметить, что культура каждого их них обогащает нашу страну, любую другую страну. Я иногда думаю, что было бы, если бы цвет нации не был бы уничтожен в довоенное и поствоенное время, как бы жила Молдова… Какие бы у нас были книги… Мне не хватает всех, кто не с нами… Мне очень жаль, что много представителей интеллигенции в постсоветсткое время уехали из Молдовы, и от этого, как мне кажется, наша страна многое утратила… Мне также хотелось бы, что бы учебники румынского языка для русскоязычных детей, были бы более привлекательными и интересными по сравнению с учебниками, например, английского, по которым занимается мой сын, хотя я, конечно, не специалист, и пусть меня простят те, кто работал над ними, я очень уважаю этот труд. Мне жаль, что в нашей стране иногда люди оцениваются по этническому принципу, исходя из стереотипов. Хотя это касается многих групп населения. Например, женщин, в целом, и их роли в обществе. Мы, жители Молдовы, нашей Родины, живем здесь, на этой земле; мы все любим заму, вареники и танцуем хору на свадьбах, и это нормально, что мы хотим сделать эту страну лучше, чтобы и наши дети здесь жили, и были счастливы».
Для этого нужно знать историю, но не нужно оглядываться назад, уточняет Вероника. На «не любить СССР» у нее, как минимум, две причины, говорит с юмором. Из детства, помимо счастливых семейных моментов, остались воспоминания об обязательной школьной форме и одинаковых пальто, кои незатейливые силуэты и траурные цвета были призваны подчеркнуть общность идеологических устремлений, что было чуждо свободолюбивой девочке.
Оттуда же – борьба советских учителей с девочкой-левшой, то есть жесткие попытки заставить писать и рисовать правой рукой, чтобы быть как все. Возможно, в отсутствии этого опыта, Вероника стала бы художницей. Или архитектором. Но работа в ворота левого полушария, через правую руку, дала свои результаты. Национальный менеджер по Молдове Команды поддержки малого бизнеса ЕБРР (Европейский Банк Реконструкции и Развития) Вероника Арпинтин сумела реализоваться в профессиональном плане, построить успешную семейную жизнь, а также осуществлять общественную и благотворительную деятельность. И что важнее на чаше весов? – для Вероники вряд ли этот вопрос стоит.
А спросите ее, какой национальности ее дети, двое замечательных мальчишек, беззаботно болтающих на зеленом молдавском холме, в украинских вышиванках? Честно, именно этот вопрос я ей не успела задать. Но могу догадываться об ответе. Сыновья говорят по-румынски, по-русски, понимают украинский, и участвуют во всех мероприятиях, что проводит их мама и бабушка, известная, в своей украинской деятельности, Валентина Морару.
Это она всю жизнь повторяет дочке: знания – не мешок, который нужно таскать на спине всю жизнь, а – крылья. Вот и старается Вероника теперь передать своим детям то, чем напитали ее – песнями, стихами, поговорками, старыми легендами. Те – откликаются.
Кратко – о вышиванках. Они сейчас для кого-то в моде, кому-то – что красная тряпка быку в корриду. Вероника же во все времена носила их – а как же иначе в праздники? Дед носил. Бабушка. Мама. Тогда, когда было вроде как стыдно, демонстрировать принадлежность к той или иной национальности. Вероника сама вышивает. Картины, полотенца, платки. Может отличить, к примеру, буковинский рушник от запорожского… Представляете? – не этнограф все-таки, менеджер.
Сейчас затеяла ремонт – вот там есть, где развернуться интернациональной семье Вероники и Виктора, у которого, с детства числившегося молдованином, обнаружилась украинская кровь. Дизайнер заказу удивилась – и вдохновилась. И творит теперь молдавско-украинскую эклектику в этом дружном теплом доме, раскидывая ее по стенам, по потолкам, по полу, на подушки, на окна. Это же в нас так прочно сидит – острое желание восстановить во взрослой жизни то, что питало, учило, радовало, согревало, в детстве.
Так жаль, что что-то утрачено – и многое, увы, уже навсегда, говорит Вероника. И как радостно, что что-то еще можно сохранить. Не растерять себя. Чувствовать зов своей крови. Плакать под свои песни. Понимая, со всей чуткостью мудрой души, слезы других – под другие песни.
Инна ЖЕЛТОВА
